Что же это было?

Ах да, нож в спину! Шут… Мерзкий карлик! Конечно, я давно знала, что он в меня влюблен. Отомстил, значит… Олега не удалось без головы оставить, так на мне отыгрался. Вот когда говорят: «От любви до ненависти один шаг!» Это, конечно, совсем другая любовь. С маленькой-маленькой буквы… Так себе любвишка, вожделение, похоть. Обиженные амбиции и отвергнутые притязания. Ярость посредственности, которой подставили под нос зеркало.

И без сомнений: петлю на ноги, коленями в спину и нож под лопатку… Из любви. Идиоты, разве же можно творить гадости от любви? Слов вам не хватает? Или специально пытаетесь Великое Слово опошлить?

Господи! Прости этого несчастного. Воистину не знает, что творит. Раб. Раб своих вожделений. Слякоть, не человек.

Только вряд ли он меня пережил.

Bay! Чудесный, мудрый друг! Ты опоздал совсем немного, на три удара сердца. Последних удара.

И Олег обнял бездыханный труп.

Ужас какой!

Жалость…

Сострадание…

Любовь…

Все это в прошлом…

А будущее? Что такое время? Сейчас… вчера… завтра. Неужели это навсегда? Вечная пустота и обрывки мыслей… Осколки чувств, клочки воспоминаний?

Нет, нужно выбираться. Где-то в мире есть Свет. Есть Бог!

Кроме того, я не могла умереть просто так! Эола сказала «бодхисатва».

Неужели она ошиблась?..»

«… Кажется, подъем закончился. Темнота… Странно! На небе должны быть Океаны Света. Мне ведь подробно описывали жизнь после жизни…

Может быть, это временная остановка? Может быть, что-то не так? Неполная смерть? Застрял в промежутке? Чушь!

Значит, нужно просто ждать. Наверное, процесс продолжается, просто я этого не чувствую.

Где-то тут должна быть Виола! Не смог я ее спасти… От Колдуна вырвалась, в толпе фанатиков уцелела, костра избежала… Так нет же, настигла нечисть поганая! И откуда они только взялись? Можно подумать, их специально прислали людям на подмогу.

А пожалуй, так и было. Монах с подругой мечами орудовали: любо-дорого посмотреть! Куда там королевским гвардейцам! Разве что лучники могли бы их одолеть, да в толпе стрелять не каждый решится.

Чего там, одного дракона хватило бы, чтобы вся королевская рать в погреба забилась. Нет, без троллей и рарругов летели бы мы сейчас всемером на драконьей спине. Широкая, кстати, спина, сильная…

Эх, повстречаться бы с Виолкой, пока я еще в ясной памяти. Развоплощение, говорят, процесс длительный. Мне бы ее хоть немного поддержать! Она ведь наверняка страдает, мучается… Комплекс вины, угрызения совести…

И никого рядом нет! Некому сказать, что есть Черный Ветер. Есть противодействие всему новому, чистому и светлому. Есть сдерживание Добра и ненависть к Красоте. «Кто не бывал преследуем за благо — тот и не являл его!» А поэтому лучшим — труднее всех. Только трудности эти не заметны до поры. Они — внутри. И гложет червь сомнения, и слабеют руки, удерживающие парус, и подгибаются ноги, не дающие упасть…

Где взять твердость, чтобы не утратить Веру?

Где взять силы, чтобы не потерять Надежду?

Где взять чистоту, чтобы не предать Любовь?

И где взять друга, чтобы было с кем помолчать обо всем об этом???

Все-таки что-то не так. После смерти должно быть все иначе. Может быть, не смерть? Тогда что же?»

«Почему Bay не ушел? Ведь ясно же было, что мне конец! Кровь никак не останавливалась, да и троллей — как грибов после дождя. Кричал же ему — не послушался! Не захотел меня бросать, хоть и знал, что я от Ксаны не отойду! Четверо их в него вцепилось? Нет, пятеро, наверное. Массой задавили, сволочи… Сначала Гвалт, потом Bay…

И Ксана.

Ей-то за что все это?

Мне — ясно за что. За грех первородный, за Гордыню. А она? Неужели я ее за собой потянул?

Нет! Просто судьба у нас общая. Да и не только у нас двоих… Я не удивлюсь, если Виолка со своим парнем где-то здесь.

Во всяком случае, мне там внизу без Ксаны делать было бы нечего.

Справедливости ради нужно сказать, что я не поддавался. Просто кинулись они одновременно со всех сторон. Не в эту секунду, так через пять минут я бы все равно кровью истек. Так уж лучше с ножом в сердце… Как Ксана.

А шута они первого кончили. Не посмотрели, что на них похож…

Странные все-таки у меня предчувствия… Кажется мне, что ничего еще не закончено, что это только начало. И страха нет, и тоски.

Эх, лютню бы! Правда, все равно играть нечем… Что ж, стихи писать я еще не разучился. Как там было у кого-то из великих?

Слабеет жизни гул упорный.

Уходит вспять прилив забот.

И некий ветр сквозь бархат черный

О жизни будущей поет.

Очнусь ли я в другой отчизне,

Не в этой сумрачной стране?

И памятью об этой жизни

Вздохну ль когда-нибудь во сне?

Кто даст мне жизнь? Потомок дожа,

Купец, рыбак, иль иерей

В грядущем мраке делит ложе

С грядущей матерью моей?[18]

Там, же

Тогда же

«Наконец-то! Кто здесь?»

«Я не знаю, кто я теперь… В недавней жизни меня звали Алекс… Кажется, я был знаком с тобой?.. Не помню… Хотя нет! Ты — Ксана?»

«Да. Послушай, это действительно смерть?»

«Не знаю… Может быть, и нет… Есть такая притча: „Мудрец спал и видел себя во сне бабочкой. Потом он проснулся и подумал: «Кто я, человек, который — видит себя во сне бабочкой, или бабочка, которая видит себя во сне человеком?..“

«Ты хочешь сказать, что я сплю? Если бы ты оказался прав! Но нет, теперь я ясно помню: шут ударил меня ножом в спину… А ты помнишь казнь? Ты дрался с палачом на эшафоте, а потом прилетели люди на драконе, и на вас бросились полчища троллей! Помнишь? Ты держал Виолу за руку, а она немного хромала…»

«Довольно! Я ПОМНЮ ВСЕ ЭТО! И еще я помню, как ее убили… За минуту до меня!»

«Прости… Я не знала… Значит, Олегу теперь совсем плохо: и я, и Виола… Я все-таки думаю, что мы умерли… Очень уж пусто все. Хотя нет! Слышишь? Кто-то приближается!»

«Меня зовут Летта! Вы тоже ничего не видите, или вместе с глазами мне выжгли зрение?»

«Мы тоже ослепли. Темно, как в чреве дракона».

«Летта, как ты думаешь, мы живы?»

«Лично я жива. Весь вопрос, та ли это жизнь…»