Сколько она так просидела, не знала. Несколько часов или несколько секунд. Но на этот раз вернулась быстрее, без досады на фонари и темноту.

Звук сквозь тишину. Чей-то крик. Грохот.

Росохай открыла глаза и снова повернулась по полу к двери, попытавшись в очередной раз дернуть ручку. Не вышло. Не показалось. Заперто. Только мозг снова зачастил, впуская в себя вместе со звуками информацию.

Припала всем телом к щели, вслушиваясь в шум, который все не прекращался.

- На втором посмотри! – заорал кто-то далеко голосом… Гамлета? За ней?

За ней?! Идиоты, перевозка сегодня!!! Какого?..

Шаги по лестнице. Громкие, быстрые. Все приближающиеся – значит, она и правда на втором этаже?

- Я здесь! – закричала Росомаха, толком не ожидая от себя крика – откуда крик, когда она еле языком ворочала?

В ответ два раза щелкнул замок, и дверь открылась, впустив еще свет из коридора. Перешагнув через порог, в комнату вошел Лукин и огляделся.

- Да твою ж мать… - услышал он тихий возглас под ногами.

Наклонился на голос и присел рядом.

- Ты как? – спросил Егор, разглядывая ее лицо – сейчас серое, безжизненное, с глубокими тенями.

- Ты был прав… лучше бы за кенгуру гонялась…

Лукин кивнул. Осмотрел ее с головы до ног.

- Целая? Идти сможешь? – спросил он и снова оглянулся в поисках ее одежды. Брюки ярким пятном выглядывали из-за кровати. Там же он нашел и все остальное, когда поднялся.

- Не знаю, попробую,

- пробормотала она, наблюдая за его перемещениями. И пытаясь осознать, что это он. Он здесь. Мысль приходила с опозданием. Теперь с опозданием.

- Одевайся, - Егор протянул ей ворох одежды. – Надо уходить. Носов твой там путь прокладывает.

- Уже проложил, - донеслось от двери. – До утра оба продрыхнут. Но лучше уходить, - Гамлет нарисовался перед ее лицом и быстро ощупал пальцами шею. – Ого, мать! Лечить будешь! Живая?

- Ничего мне не сделается, - храбро ответила Росомаха, забирая у Егора шмотки и неожиданно натыкаясь мутным взглядом на его рассеченную бровь – кровь сочилась, не хлыстала из раны, но ясно было: болит все же неслабо. Тоже… путь прокладывал… Руська сглотнула и заорала: – Вы че натворили? Все было под контролем! Что с грузом?

- Уже в пути. Но я больше в жизни не буду связываться с вашей долбаной журналистикой!

Она негромко рассмеялась, и выдернула, в конце концов, из вороха брюки.

Руки слушались плохо. Ноги – тоже не особо желали продеваться в штанины. В голове теперь звенело.

- Черт! – рявкнул Гамлет, отнял штаны и принялся ее одевать. – Лукин, в окошко побдишь, а то вдруг еще какие гости прикатят!

Тот мрачно глянул на их возню и отошел к окну.

Возня длилась недолго. По всей видимости, «фотограф» имел некоторую сноровку. Да и Росохай заметно притихла.

- Все, погнали, - наконец, скомандовал Гамлет, подхватывая Руслану на руки.

- Я сама! – запротестовала она, рванувшись на пол, но Носов не отпустил.

- Сама ты два часа идти будешь! – заорал он. – В Калиновку успеть хочешь?

- Хочу!

- Вот и заткнись! Лукин, погнали!

- Ей в больницу надо, а не в Калиновку, - отозвался Егор.

- Со мной все нормально! – вяло возмутилась Руська, глянув на Лукина. –

Пока доедем – просплюсь!

- На крайняк в Виннице тоже больницы есть, - поморщился Гамлет и поволок ее из комнаты.

- Как знаете, - пожал плечами Лукин и, отлепившись от подоконника, пошел следом.

Они сбежали по лестнице вниз, на первый этаж. Туда, где только что произошло побоище. Этой комнаты она не помнила. Уже, видимо, спала, когда привезли. А сейчас только и успела, что краем глаза зацепить фотографии на комоде – слишком мелко, чтобы увидеть, кто на них – да двоих мужиков неопределенного возраста, но определенной профессии – слишком быстро, чтобы вспомнить, они ли ее уволокли. Впрочем, и не вспомнила бы. Тех она толком и не видела. Она тогда вообще ничего не видела. Сейчас эти двое валялись на полу в отключке. Их отключили.

Носов и Лукин их отключили. Руська вздрогнула и снова глянула на Егора.

С рассеченной бровью. Растрепанный. Будто слетело все напускное. И она не знала, что с этим делать.

Выбрались во двор. Вышли за ворота. Воздух был холодный, должен бы мозги прочистить. А нифига. Не прочищались. Ей казалось, еще немного – и она снова отрубится. Но отрубаться не хотела. Терпела, раз за разом напоминая себе, что надо терпеть. Только глядела за плечо Носова – на

Егора, молча следовавшего за ними. И все пыталась поймать его взгляд.

Напрасно.

Машина осталась за поселком. Добежали быстро. Гамлет поставил ее на землю, рылся в карманах. Потом открывал. Болтал что-то – она ничего не слышала. Сосредоточенно втягивала носом воздух. Пока не спросила:

- Вода есть? Сушняк…

- Была где-то, - отозвался Носов. – Ща… Ты садись.

Несколько секунд Руслана тупо смотрела на продолжавшего сохранять молчание Егора. Потом открыла дверцу и быстро устроилась на заднем сидении. Гамлет уселся за руль, пошарил под ногами и протянул ей бутылку с минералкой. А она ждала. Ждала Егора. Ждала, что он сядет.

Ждала, что он хоть что-нибудь скажет.

Дождалась. Лукин подошел и склонился к Руслане, опираясь на крышу машины.

- У тебя получился хороший проект из меня, да? – негромко сказал он, вложил ей в руку флэшки, разогнулся и прикрыл дверцу.

Потом развернулся и пошел прочь.

У нее действительно получался хороший проект. Во всяком случае, та его часть, что попала в телевизор в новостной передаче на прошлой неделе.

Над остальным работала. Оперативно и безостановочно. Будто была плюшевым зайцем, бьющим по барабану. Завести завели, а завод никак не закончится. И сучит во всю лапами, издавая бодрые трещащие звуки.

Так и сейчас. Бодрые трещащие звуки издавало ее горло, когда она стояла в кабинете отца и героически держала оборону. Еще неделя прошла. И минус день. Пережить бы.

- Я сделала то, что сделала, - говорила она, глядя на генерала полиции третьего ранга, по совместительству ее отца, пышущего праведным гневом.

– По-твоему, я должна объясняться?

- Должна! – рявкнул Евгений Русланович. – Еще как должна!

- Тогда лучше поговори с Загнитко! Он тебе про меня интересного больше расскажет теперь.

- А ты мне советов-то не давай. Как тебе в голову такое пришло?