– Кто вы такой, сэр?

Ричер назвал свое имя и коротко рассказал историю о том, как оказался брошенным посреди снежной бури, увидел далекий свет в доме и направился к нему в надежде получить чашку кофе. Мужчина представился, назвавшись полковником. Ричер добавил, что в данных обстоятельствах он не станет злоупотреблять их гостеприимством и немедленно уйдет.

– Мистер Ричер был полисменом в армии, – сказала женщина.

– В нашей армии? – спросил мужчина.

– Дядюшки Сэма, – ответил Ричер. – Около полудюжины разных подразделений военной полиции.

– Лучше б вы были врачом.

– У вас проблема?

– Это ее первый ребенок – и стремительные роды. Полагаю, возникли сложности, и доктор не может сюда добраться.

– Доктор хорошо ее знает?

– Наблюдает уже несколько лет.

– Значит, он сделает все, чтобы к вам добраться.

– Она. Ее доктор – женщина. И она действительно сделает все, что будет в ее силах.

– Возможно, она где-то застряла, – предположил Ричер. – И пытается пройти последние пару миль пешком, как и я. Другой возможности попасть сюда нет.

– Она замерзнет до смерти. Что нам делать?

Ричер посмотрел в окно.

– Подождем пятнадцать минут, чтобы стало немного светлее, затем изучим окрестности из окон верхнего этажа. С помощью биноклей, если они у вас есть. Будем искать следы, ведущие к дому, которые неожиданно оборвались.

– Вы должны были получить некоторую медицинскую подготовку, – сказал полковник. – Наши военные полицейские ее проходят.

– Наша не включает роды, – заметил Ричер. – Думаю, ваша тоже.

– Я не могу туда войти, это неприлично и недопустимо, – заявила хозяйка дома.

* * *

Через пятнадцать минут снег залил серый свет, и на многие мили вокруг стали видны естественные детали окрестностей.

Они начали с окна, выходившего на запад, в спальне полковника. Но ничего не обнаружили. Ни брошенной машины, ни следов, постепенно становившихся все слабее и неразличимее и окончательно пропавших.

Тогда они посмотрели на север из окна в коридоре наверху – и снова не увидели ничего обнадеживающего. Дувший ночью ветер отполировал снежные наносы до блеска, и их поверхность оставалась нетронутой.

Такая же картина ждала их на юге. Девственно-белый снег, и никаких следов.

Зато на востоке дела обстояли иначе. Единственное окно, из которого открывался хороший вид на восток, находилось в будущей родильной комнате. Или палате. Или как еще ее можно было назвать. Но только не отделения реанимации, надеялся Ричер. Полковник категорически отказался войти внутрь, заявив, что это недопустимо. А его жена уже высказалась на сей счет.

Поэтому Джек вежливо постучал в дверь и услышал войдите, произнесенное задыхающимся голосом. Он вошел, глядя прямо перед собой, объясняя по пути цель своего визита, и одновременно поднес к глазам бинокль. Справа Ричер увидел свои собственные следы, которые начались вдалеке, потом двинулись вдоль стены и миновали ворота. Но еще он обнаружил другие следы, с противоположной стороны, примерно на одном уровне с его, только слева; они преодолели тот же гладкий изгиб дороги, но неожиданно оборвались, совсем немного не добравшись до стены.

– Вы нашли ее? – услышал Ричер голос со стороны кровати.

– Думаю, да, – ответил он.

– Посмотрите на меня.

Джек посмотрел и увидел раскрасневшуюся брюнетку, которая смущенно сжалась под натянутой до самого подбородка простыней.

– Спасите ее, пожалуйста, – попросила она, – и приведите ко мне. Я не справлюсь сама.

– Я не сомневаюсь, что ваша мачеха придет сюда, если вы ее позовете.

– Только не она. Это ее вина. Я увидела, что она надела подвеску, принадлежавшую моей матери. Я разозлилась, у меня начались схватки, и теперь мне нужна помощь.

Ричер кивнул и вернулся в коридор. Полковник и его жена последовали за ним.

– Приготовьте горячую воду и одеяла, – велел Джек. – Возможно, доктор находится там довольно давно.

Он вышел из дома, двинулся назад по своим следам вдоль подъездной дорожки, миновал ворота и направился в другую сторону, внимательно вглядываясь в низкий горизонт, сражаясь с ветром и нетронутым снегом. Сначала он ничего не видел, потом заметил тень, которая постепенно превратилась в углубление в снегу, и рядом – неуверенные следы, ведущие назад, туда, откуда они стартовали.

На самом деле две дорожки следов.

И большое углубление.

Ричер поспешил вперед и увидел на снегу двоих людей – женщину в парке и копа в толстой полицейской куртке желтого цвета. Они лежали с закрытыми глазами; тела их сотрясала дрожь. Джек откатил копа в сторону и резко посадил доктора. Она тут же открыла глаза и заморгала. Коп сел рядом.

– Как давно вы здесь? – спросил Ричер.

Коп посмотрел на часы и сказал:

– Я – около двух часов. Нашел ее брошенную машину и пошел по следам, которые она оставила в снегу. Мне не удалось пройти дальше, чем ей.

Он отчаянно дрожал, и его слова вылетали, окутанные облачками пара.

Женщина очень сильно замерзла.

– Ваша машина близко? – спросил у копа Ричер.

– Дальше, чем дом.

– В таком случае у нас нет выбора. Я понесу доктора, а вы – ее сумку.

– Что она вообще тут делает? Я думал, что пропал бриллиант. Кто-то пострадал?

– У дочери полковника начались роды, она там одна. И бриллиант не пропал. Но мы поговорим о нем потом.

– Кто вы такой?

– Проходил мимо. Рассчитывал, что они нальют мне чашку кофе. Или угостят рождественским обедом.

– С какой стати?

– Подумал, а вдруг у них такая традиция.

– И что они сказали?

– Им было немного не до этого.

Ричер взял женщину на руки, выпрямился, повернулся и зашагал назад, в ту сторону, откуда пришел. Коп с трудом, проваливаясь в снег, следовал за ним. Он был ниже Ричера, не мог ступать в его следы и потому отставал. Джек старался идти как можно быстрее, прижимая доктора к себе, пытаясь передать дополнительное тепло ее телу. Она медленно приходила в себя. Ричер упрямо шагал вперед, и она неожиданно окончательно очнулась, испугалась и начала отчаянно вырываться.

– Мы идем в дом, – задыхаясь, сказал ей Ричер. – Она держится, ждет вас.

– Сколько сейчас времени?

– Примерно на три часа позже, чем вы рассчитывали здесь быть.

– Кто вы?

– Долго рассказывать. Началось все с голландки. Но сейчас эта часть не имеет значения.