А сдвиги в международных отношениях доказали, что главным источником международной напряженности, холодной войны и угрозы термоядерной катастрофы был СССР с его коммунистической кликой во главе. Разрушение СССР, резкое ослабление военного потенциала страны-продолжателя, России, не повлекло за собой ни малейших угроз извне. Более того, даже Куба, советский сателлит, защищенный ранее всей военной мощью СССР, не подвергся нападению со стороны США, хотя и лишился этого своего щита.

Так что в главном мы не лгали: путь на Запад — это единственно перспективный вариант. И осенью 1991 года движение на Запад было почти общенациональной идеей, тем общественным согласием, которое так необходимо любому народу в годину катастроф.

Всего лишь через двадцать лет в России произошло тотальное изменение общественного согласия: движение на Запад (в 2015 г. я назвал это «Путешествие России в Европу») власть и подавляющее большинство народа решили завершить, выбрав в качестве альтернативы ориентацию на Восток. Россия вышла из «Цивилизации конкуренции» и снова двинулась в «Цивилизацию догм». В общественно-государственный дискурс вернулась тема «необходимости государственной идеологии», тема опасная и порочная, выдающая переход от авторитаризма к тоталитаризму.

С конца сентября 1991 года на Ельцина и возглавляемое им правительство в одночасье рухнул груз проблем, который по прошествии четверти века трудно вообразить:

● формирование нового государства и его консолидация в противостоянии с остатками советской системы и сепаратизмом отдельных регионов;

● упорядочение отношений и одновременно развод с союзными республиками;

● срочный переход к рыночной экономике. В эту короткую фразу вместились демонтаж старой плановой и построение с нуля новой экономической системы: финансов, налогов, банков, перепрофилирование предприятий, выживание моногородов. И подо все это — необходимы законодательные и нормативные акты, кадры, инфраструктура;

● предотвращение надвигающегося продовольственного кризиса и полного хозяйственного коллапса;

● активная социальная политика, адаптация разных социальных групп к жизни в новых условиях;

● поддержание инфраструктуры, обеспечение выживания больших и малых городов, «северов», войсковых частей и исправительно-трудовых учреждений;

● определение места страны в системе международных отношений;

● вывод войск из Восточной Европы и бывших союзных республик, включая ядерное и ракетное оружие, обеспечение военнослужащих;

● противодействие центробежным тенденциям внутри страны — на Северном Кавказе и Дальнем Востоке, на Урале и в Татарстане;

● борьба с быстро разраставшейся организованной преступностью.

И многое-многое другое.

И все это, между прочим, при цене нефти около 20 долларов за баррель[172].

И все это нужно было делать «позавчера». Ельцину, Гайдару и членам их команды приходилось начинать реформы в условиях давно упущенного времени. Было понятно, что груз этих проблем обязательно похоронит под собой правительство (Гайдар и его коллеги сами называли себя камикадзе), да и политическое выживание Ельцина было под вопросом.

Почти сразу активизировались их принципиальные противники: им казалось, еще чуть-чуть — и народ сбросит «ненавистный ельцинский режим», а им нужно быть готовыми подхватить власть и развесить на фонарных столбах демократов. Радостно составлялись проскрипционные списки, в которых и мне находилось место.

У противников Ельцина были и другие резоны. Депутаты ближе к людям, чем бюрократы, и выпавшие на долю десятков миллионов страдания их «цепляли» намного сильней. Они упрекали команду Гайдара в том, что те слишком резко и неумело опрокинули останки советской экономики. Гайдар и сам был во многом с ними согласен и не раз говорил, что, будь у него в запасе несколько лет, все можно было сделать тщательнее и аккуратнее. Но не было этого запаса…

Вынужденный отказ Ельцина от de-facto протектората России над русскоязычными регионами превратил в его яростных оппонентов Травкина, Константинова, Астафьева, Аксючица. Тех, кто не понимал: репатриация русскоязычного населения была бы гораздо более безопасным, дешевым и прогрессивным выходом из противоречия между правами человека и оставшимися от КПСС границами с национальными перекосами (заселение русскими Приднестровья, Северного Казахстана, некоторых районах Прибалтики и Средней Азии). Другой путь открывал перспективу постепенного разрастания военных конфликтов с прямым участием России, что подтвердили события 2014 года.

В сентябре-октябре, после того, как Ельцин остановил свой выбор на Гайдаре, на его плане шоковой терапии, Хасбулатов повел съезд по пути ползучего сокращения полномочий президента и перехвата власти.

Добавляли остроты и личные качества. Ельцин, Хасбулатов, Бурбулис и Гайдар очень плохо сочетались друг с другом. И если Ельцин, по-настоящему большой политик и сильный человек, был способен уступать даже в важных деталях, чтобы выполнить свою главную миссию, построить новую Россию, то яростный до власти Хасбулатов и назидательный Бурбулис просто не могли усидеть в одной лодке, одновременно претендуя на статус «Человека № 2». А Гайдар стал идеальным «агнцем для заклания»: доставшаяся ему самоубийственная задача в сочетании с отсутствием собственной политической базы, инфантильной внешностью и манерами, настойчивой демонстрацией интеллектуального превосходства не оставляли шансов на политическое выживание ни при каком раскладе.

Они и сошли один за другим: в 92 году Бурбулис и Гайдар, в 93-м — Хасбулатов. После этого ситуация в стране стабилизировалась. Не потому, конечно, что эти трое — причина всех проблем, но они были настолько яркими представителями вражды, что для завершения реформ пожертвовать ими оказалось необходимо и неизбежно.

В эти дни у меня на глазах угасала звезда Гавриила Попова.

Из дневника:

«11 октября 1991 г. Первое заседание столичной коллегии. Вел Г. Х. Попов. Положение [с поставками продовольствия] очень трудное. Гарантий мало. Если и хватит на Москву, на приезжих — вряд ли. Увлекся натуральным хозяйством.

5 ноября. Совещание у Попова: приватизация жилья (бесплатно), торговли (за приватизационные чеки); торговля хлебом: вводим карточки на массовые сорта хлеба и коммерческие цены на все остальное. То же — по водке, сахару (оплачиваем талоны).

15 ноября. Снова о приватизации торговли: постановили как 13.11. Звонок Г. Х. об уходе в отставку.

19 ноября. Отношения Моссовет — мэрия обостряются. Правительство решило магазины не продавать — сдавать в аренду.

10 декабря. …в городе нет ни еды, ни водки. Люди звереют.

12 декабря. Попов собрался в отставку — выглядит скверно.

16 декабря. Попов подтвердил уход. Выглядит сломленным.

18 декабря. Положение с правительством Москвы неопределенное: даст ли Ельцин под уход Г. Х. полномочия — не ясно.

26 декабря. Весь день — маневры вокруг отставки Г. Х. С утра в ВС [Верховном Совете — Е.С.] у Подопригоры с Бакировым готовили проекты указов Б. Н. [Ельцина — Е.С.] «О приватизации», «Об административно-территориальном делении», «О 50-километровой зоне», «О структуре органов власти и управления». В 13:00 подъехали Лужков, Шахновский, юристы… В 15:30 у Г. Х. Лужков и Шахновский говорят об итогах беседы с Хасбулатовым: готов поддержать и подписать «Административно-территориальное деление».

28 декабря. Дела с Указами по Москве идут тяжело: от Шахрая нет вестей, видимо, хватает забот с Минском[173].

29 декабря. С Шахновским к Г. Х., потом — к Б. Н. Скромный антураж. Б. Н. в хорошей форме. Сказал, что подписал Указ о приватизации, приняв «московский» подход, что подпишет передачу Москве «Мосэнерго», «Интуриста», TV и т. д.

30 декабря. С утра Г. Х. попросил подписать у Хасбулатова их совместное с Б. Н. постановление по административно-территориальному делению Москвы.