– У него не стои́т! – Ричард продолжает праздновать победу и, словно глухарь, не слышит ничего вокруг. – Все сходится. Бедная, бедная Лотти!..

– У кого не стои́т? – спрашивает Лоркан, поворачиваясь к нам.

– У Бена!!! – отвечает Ричард, не в силах сдержать свое ликование.

– Правда? – Лоркан выглядит застигнутым врасплох. – Вот черт!.. – Он сосредоточенно хмурится. – Что ж, это многое объясняет, – произносит он, а я готова завизжать от досады и разочарования. Вот так, думаю я, и рождаются слухи, слухи ведут к недоразумениям и недопониманию, а потом – бац! Какой-нибудь кретин из лучших побуждений стреляет в эрцгерцога, и готово: получите очередную мировую войну.

– Эй, послушайте, вы, оба! – свирепо шепчу я. – Лотти ничего не говорила мне относительно того, у кого что стои́т… или лежит.

– У меня стои́т, как полагается! – сообщает Ной, и я невольно ахаю от ужаса.

Стоп, Флисс, говорю я себе. Главное – спокойствие. Нельзя показывать ребенку, насколько ты шокирована. Напротив, нужно быть современной, просвещенной матерью и демонстрировать широту взглядов. Только в этом случае твой сын не станет слишком концентрироваться на своей проблеме… или, как в случае с Ноем, отсутствии таковой.

– Правда, милый? – говорю я дрожащим голосом. – Гм-м… очень хорошо. – Я подношу ладони к пылающим щекам. Оба моих спутника наблюдают за мной не без некоторого злорадства – как-то, мол, она вывернется?

– Очень хорошо, Ной, – повторяю я. – Только давай поговорим об этом потом, ладно? Ты и сам знаешь, что наши тела способны на самые удивительные вещи, но об этом не принято разговаривать во всеуслышание. – С этими словами я бросаю на Ричарда многозначительный взгляд.

Ной выглядит озадаченным.

– А тетя говорила, – отвечает он. – Тетя-стюардесса. Она сказала, что он должен стоять вер-ти-каль-но.

– Что?!.. – Ной мешкает на трудном слове, но все же произносит его правильно, и мое материнское сердце исполняется гордости за сына. Я, однако, по-прежнему ничего не понимаю.

– Складной столик, – поясняет Ной. – Его нужно поднять, пока самолет взлетает. Чтобы он стоял вер-ти-каль-но, – с гордостью повторяет он.

– Ах, вот оно что… Понятно.

Мне хочется рассмеяться, но я только откашливаюсь.

– У бедного дяди Бена столик не поднимается, – хладнокровно припечатывает Ричард.

– Прекрати! – Я намерена сделать ему замечание, но меня душит смех. – Я уверена, что…

Меня прерывает голос бортпроводницы, который доносится из динамиков системы оповещения.

– Леди и джентльмены, прошу внимания. Прослушайте важное объявление…

О господи!.. Внутри у меня все холодеет при мысли, что, пока мы тут хихикали, пожилая женщина могла… Нет, не хочу об этом думать!

– К сожалению, из-за серьезной болезни одной из пассажирок, – продолжает стюардесса, – наш самолет вынужден совершить незапланированную посадку в ближайшем аэропорту, где ей смогут оказать необходимую медицинскую помощь. Командир экипажа принял решение садиться в Софии, столице Болгарии. О предполагаемом времени нашего прибытия на Иконос будет объявлено дополнительно.

Всю мою веселость как ветром сдувает. Получается, мы сейчас летим вовсе не на Иконос? О, дьявольщина!

– …Приносим наши глубочайшие извинения за причиненные неудобства. Спасибо.

Пассажиры в салоне начинают недовольно ворчать, но я не прислушиваюсь к протестующим возгласам. Я их почти не слышу. Все мои планы пошли прахом, и я ничего, ничего не могу сделать.

Лоркан поворачивается ко мне.

– Значит, мы будем садиться в Софии? На сколько часов это нас задержит? – спрашивает он.

– Не знаю.

– Что случилось, мама? – Ной в тревоге глядит то на меня, то на Лоркана. – Кто это – София?

– Это не кто, а что… Такой город, – с трудом выговариваю я мгновенно пересохшим горлом. – Похоже, нам придется побывать в Болгарии. Разве это не здорово? – Я смотрю на Ричарда, который тоже растерял всю свою веселость. Плечи его поникли, исполненный отчаяния взгляд упирается в спинку переднего кресла.

– Теперь мы наверняка опоздаем, – произносит он безнадежным тоном. – Мне казалось, у нас есть шанс попасть на Иконос до того, как они… ну, ты понимаешь… Но теперь… – Он слегка разводит руками. – Все кончено.

– Ничего не кончено, – с горячностью возражаю я, пытаясь убедить не только себя, но и его. – Ричард, послушай… дело в том, что этот, с позволения сказать, брак уже разваливается. Он с самого начала был за́мком на песке, а теперь и подавно…

– Откуда тебе это известно? – уныло возражает Ричард.

– Значит, – известно! Ты просто не знаешь Лотти так, как я. Каждый раз, когда моя сестра расстается с бойфрендом, с которым прожила сколько-то времени, она совершает… нечто подобное.

– Выходит замуж?! – Ричард явно скандализован. – Что, каждый раз?.. Не может быть!

– Да нет же! – У него такое лицо, что мне снова хочется смеяться. – Просто под влиянием стресса Лотти начинает делать всякие… глупости. Необдуманные, поспешные поступки. Ну а спустя какое-то время она приходит в себя и начинает жалеть о том, что́ натворила. Я почти уверена, что, как только мы прилетим в Софию, я получу от нее эсэмэску: мол, Флисс, помоги, я сваляла дурака.

Ричард глубоко задумывается.

– Ты действительно так считаешь? – спрашивает он.

– Уж поверь, – говорю я самым проникновенным тоном, – так всегда бывает. Я даже почти привыкла. То Лотти вступит в секту, то сделает себе татуировку или пирсинг… Я называю эти ее поступки Неудачный Выбор, потому что назвать их просто дуростью будет, наверное, не совсем политкорректно по отношению к родной сестре, но… В общем, не сомневайся, этот брак – такой же Неудачный Выбор, как и остальное. – Я бросаю взгляд на часы. – Как раз сейчас, в эту самую минуту, они участвуют в Конкурсе молодых пар, – говорю я, чтобы его подбодрить. – Представляешь, чем это кончится? Они ведь не знают друг о друге абсолютно ничего! Надеюсь, когда Лотти увидит это, она начнет мыслить здраво и поймет…

– Конкурс молодых пар? – переспрашивает Ричард. – Кажется, было такое телевизионное шоу…

– Совершенно верно. Ты наверняка помнишь, какие простые вопросы там задают участникам. Например, какое любимое блюдо твоего партнера?..

– Спагетти в соусе карбонара, – без запинки отвечает Ричард, и я пожимаю ему руку.

– Вот видишь? Если бы в этом конкурсе вместе с Лотти участвовал ты, вы наверняка отхватили бы главный приз, но Бен не знает о ней ничего – как и она о нем. Они опозорятся, как пить дать, и тогда Лотти наконец спросит себя: кто этот незнакомый мужчина, за которого она так поспешно выскочила замуж?! Так и будет, Ричард, я уверена. Потерпи немного, и ты сам в этом убедишься…