Как водится на зимних квартирах, посыпались повышения на тех, кому удалось выжить за этот год. Нужно было заполнять многочисленные свободные вакансии в полках, батальонах и ротах. Поредевшие ряды драбантов пополнились за счет «достойных молодых людей», бухвальдские драгуны получили наконец нового полковника — им стал не кто иной, как 19-летний Маленький Принц, у которого к этому времени уже накопилось шесть лет военного непрерывного стажа и нежной дружбы с королем. Украина располагала к относительной безмятежности, приятному — по возможности — времяпрепровождению, к пьянке, перевариванию обильной однообразной пищи, сплетням и снова к пьянке... Впрочем, иногда устраивались кавалерийские скачки, в которых блистали драгунские полковые командиры Таубе и Дюккер.

Но царь Петр не был настроен на отдых, и скоро в донесениях всплыл забытый Богом какой-то Гадяч, под которым неожиданно появился противник. Пришлось прервать мирный образ жизни, и король во главе гвардии и трех полков помчался на выручку к своим, под Гадяч. Русские уже изготовились было к атаке, но, обнаружив подкрепление, полученное шведами, отошли назад. Вообще спокойствия для шведов на Украине не было. Одновременно с гадячским эпизодом в местечке Смелое произошла схватка с драгунами русской армии под командованием генерала К. Э. фон Рённе[140]. В небольшой крепости Пирятино, что на реке Удай, ожесточенное сопротивление фуражирам оказали казачьи сотники братья Лукьян и Василий Свички. Казаки не только не отдали свой город на разграбление шведам, но и очистили от них всю свою местность. Несмотря на сильные морозы, русская армия не прекращала боевых действий и продолжала «изнурительно досаждать» шведам.

А морозы в ту зиму грянули отменные. На Балтике покрылся лвдом Каттегат, и норвежские юлки по льду перебегали в госта к датским в Ютландию. Вокруг острова Готланд, словно в Антарктиде, образовались многоэтажные торосы. Во Франции льдом покрылись Сена и Рона. Но все это были шуточки по сравнению с украинскими и русскими морозами. В упомянутом выше походе на Гадяч многие шведы (а это все-таки были скандинавы, а не французы или итальянцы) замерзали насмерть. Четыре дня шведы вообще старались не высовывать носа наружу и отсиживались по домам, но помещений для всех не хватало, и многие отдали Богу душу.

Станислав Понятовский писал в своих мемуарах: «Прежде чем прийти к Гадячу, шведы потеряли три тысячи солдат, замертво замерзших, кроме того, всех служителей при повозках и многих лошадей».

Другой участник описываемых событий, упомянутый выше Даниэль Крман, в своем дневнике следующим образом отразил подробности гадячского похода: «Я положил еще на воз раскаленный кирпич для обогревания ног и рук. Ибо, обладая таким образом внутренним и внешним теплом, смог продержаться более половины пути... Некоторые из наших конных возниц окоченели насмерть. Они были найдены бездыханными на телегах и возах, особенно те, которые заснули после неумеренного поглощения горилки... На следующий день наши хирурги начали отрезать своими бритвами и отмороженное, и гниющее мясо от пальцев рук и ног у некоторый солдат и приходящих для этого в нашу квартиру людей».

Капеллан Свен Агрелль вспоминал: «... Сердце обливалосв кровью при виде трупов бедных людей, лежавших в поле и в вагончиках... фельдшеры работали все дни, ампутировали руки и ноги... все дома были полны такими калеками...» По свидетельству А. Фрюкселя, в Гадяче каждый дом превратился в лазарет, где полевые хирурги были заняты отпиливанием у каролинцев отмерзших частей тела: «Проходившие по улице ежесекундно слышали вой несчастных и видели лежащие перед домами там и сям отрезанные части тела. А по улице встречались больные, которым не удалось нигде найти пристанища и которые ползали по снегу в немом отчаянии или в припадке сумасшествия». П. Энглунд пишет, что каждое утро на улицах Гадяча собирали трупы сотен замерзших шведов и целый день на санях свозили их в какой-нибудь овраг: «Фельдшеры работали круглосуточно, наполняя бочку за бочкой ампутированными конечностями обмороженных».

Именно в декабре 1708 года у царя Петра возникли планы нанести шведской армии сокрушительный удар. Момент для этого он считал подходящим, ибо к этому времени шведская армия была измотана в непрерывных мелких боях, страдала от голода и холода, а также от нехватки боеприпасов и амуниции. Морозы сковали бездорожье и предоставляли русским войскам возможности для самого широкого маневра. Нужно было напасть на шведов, пока они не соединились с войсками своего союзника Лещинского и корпусом генерала фон Крассова. Как мы знаем, генеральная баталия была отложена на пол года — по всей видимости, идея царя была отклонена военным советом и генералами. От невиданных морозов страдала и русская армия. В декабре Петр, однако, направил в Польшу сводный отряд под командованием генералов Гольца и Голицына с задачей как минимум блокировать корпус фон Крассова и коронную армию Лещинского и воспрепятствовать их соединению с Карлом. Как мы позже увидим, задача эта будет успешно выполнена и еще один пункт в стратегии шведов окажется несостоятельным.

Из Гадяча Карл XII направил несколько писем, в том числе послу Г. Вахшлагеру — с указанием поторопить фон Крассова и Лещинского с направлением помощи на Украину и губернатору Висмара — принять меры к передислокации из Познани и Эльбинга к восточным границам Польши дополнительных подразделений шведской армии. В Турцию отправили людей с заданием закупить у султана амуницию, порох, свинец и другие материалы.

2 января 1709 года (22 декабря 1708 года) король покинул наконец злосчастный Гадяч и предпринял «молодецкую» попытку размяться на морозе. В рейде на восток от Ромен шведы натолкнулись на укрепленный пункт Веприк, занимавший выгодную стратегическую позицию. Шведы пытались закрепиться на рубеже рек Псел и Ворскла, а Веприк, как заноза в теле, торчал на пути шведов и позволял русским контролировать все их передвижения. Сам Петр неоднократно приезжал осматривать Веприк и дал указание ввести в него достаточно сильный гарнизон.

Король, вопреки советам Юлленкрука и других военных не выводить личный состав на такой крепкий мороз, решил во что бы то ни стало ликвидировать эту крепость. С какой-то болезненной нервозностью король при встрече, дразнил своих «советчиков» придуманной на ходу песенкой: «Ты, мой Веприк, так уж мал, а комендант твой повешен на вал!» Крепостные «сооружения» Веприка представляли собой деревянный частокол, защищенный толстым слоем льда, и занесенный снегом ров, жалкие ворота на замке; домишек не видать и — усатые ухмыляющиеся физиономии наверху за частоколом. Гарнизон состоял из двух батальонов пехоты, одной сотни драгун и 400 украинских казаков; комендантом крепости был полковник Ю. Фермор, англичанин по национальности. Смешно! Король ради потехи предложил своим спутникам погреться. Налетели и... отскочили. Из-за деревянного частокола полетели пули и картечь. Обошли с другой стороны — то же самое. Коменданту направили ультиматум, который он категорически отверг. Так шведы безуспешно топтались под Веприком до 15 января 1709 года, пока к ним не подвезли артиллерию.