— О, Анжелика, у меня внутри все горит.

— Я погашу твое пламя.

Хендерсон рассчитался с барменом, и они пошли на выход. Улица встретила их приятной прохладой и мелким дождем, капли которого искрились в свете уличной иллюминации.

— Где твой дом, Джеймс? — спросила женщина.

— В Эдморе. Тихое место на окраине. А машина на стоянке за углом.

— Ты выпил. Может, возьмем такси?

— А ты не подумала, что если муж захочет узнать, где и с кем ты провела ночь, то он проведает об этом через швейцара. Ведь тот вызывает такси и может запомнить нас. Тебе нужны проблемы?

— Ты прав, но у тебя могут возникнуть неприятности с полицией.

— Не беспокойся.

Они побежали к углу, но за несколько метров до поворота к стоянке дорогу им преградила троица молодых людей. Среди них был тот, которого отшил Хендерсон. Видимо, они слышали разговор Джеймса и Анжелики.

Парень, с которым так бесцеремонно обошелся Хендерсон, угрожающе произнес:

— Все же вам не избежать проблем, голубки.

Анжелика вскрикнула и спряталась за спиной Хендерсона. Джеймс быстро оценил обстановку. Трое юнцов, наглых, самоуверенных, возбужденных спиртным, при этом вряд ли имеющих опыт серьезного рукопашного боя. Они не видели ничего страшнее обычных уличных драк. У одного нож. Это не та угроза, которая могла бы напугать боевого офицера спецназа.

— Спокойно, дорогая, — сказал он Анжелике. — Не держись за меня. Лучше отойди к стене, но недалеко.

— Ты чего там, урод, мелешь? Вали отсюда. Грубость я тебе прощаю, но шлюшка будет нашей.

Хендерсон притворно вздохнул.

— Я же тебя предупреждал, придурок. Не послушал. Хорошо. Сам напросился.

— Мочи его! — крикнул парень, пристававший к Анжелике в клубе.

На Хендерсона бросились двое его дружков. Спецназовцу не составило труда выбить нож у одного из нападавших и двумя короткими ударами в шею вырубить обоих. Произошло это так стремительно, что зачинщик конфликта растерялся, недоуменно глядя на то, как на мокром асфальте хрипят и корчатся его подельники. Хендерсон же не терял времени. Он сблизился с парнем и нанес тому коварный, болезненный, вызывающий сильное кровотечение удар в нос. Парень взвыл, схватившись за лицо. Джеймс подсек ноги незадачливого недоумка, и тот рухнул на асфальт.

Хендерсон нагнулся к нему и спросил:

— Где у нас портсигар? А, вижу. Сам штаны, придурок, снимешь или помочь?

— Извините, — прохрипел парень. — Не надо.

— Что не надо?

— Ну… портсигар. Лучше возьмите его себе. Он дорогой!

— Я, щенок, грабежом не промышляю. На будущее же запомни вот что. Если я еще хоть один раз увижу тебя в этом клубе, то обязательно выполню обещанное. Ты понял меня?

— Да, сэр!

— Так-то лучше.

К Хендерсону подошла миссис Фостер. Она слегка шаталась, но уже успокоилась и неожиданно ударила парня каблуком своей туфли в промежность. Тот охнул.

— Поиметь меня захотел, ублюдок? Теперь ты не то что на бабу не залезешь, а ссать кровью неделю будешь. — Она обняла Хендерсона. — А ты молодец, Джеймс. Настоящий мужчина. Случайно в спецназе не служил?

— Было дело, дорогая, а что?

— Мой муж тоже в каком-то спецподразделении служит.

— Ну, полковник только командует.

— Докомандовался! Он третий год из Ирака не вылезает. Если и выбирается в отпуск, то на жену никакого внимания. Его, видите ли, больше покер интересует. Ну и хрен с ним, пусть получает оргазм от фишек. Идем, дорогой, я уже промокла. И не только сверху.

— Намек понял. Бежим! Дома я согрею тебя так, что пар пойдет.

— Ой ли?! Учти, еще ни одному мужику не удавалось полностью удовлетворить меня.

— Ты это серьезно?

— Вполне!

— Значит, я буду первым!

— Какие мы самоуверенные! Оттрахать женщину так, чтобы, достигая оргазма, она теряла сознание, это не избить трех тупоголовых ублюдков.

— Если ты заметила, я слов на ветер не бросаю!

— Посмотрим! Но вечер в любом случае вполне удался.

Хендерсон и Анжелика сели в «Шевроле», и бывший офицер спецназа США повел автомобиль к Эдмору, пригороду Филадельфии.

Отъехав от клуба, Хендерсон достал сотовый телефон, и миссис Фостер недовольно спросила:

— И кому это ты хочешь звонить?

— Не поверишь, дорогая, маме!

— Кому? — удивилась Анжелика, не помнившая своих родителей, воспитывавшаяся теткой, а больше улицей и к четырнадцати годам уже вовсю обслуживающая мужчин своего квартала. — Мамочке? А ты, оказывается, послушный сыночек. Ну, тогда не забудь спросить у нее разрешения трахнуть меня.

Хендерсон обжег бывшую проститутку острым, безжалостным взглядом прищуренных черных глаз. Она стала законной супругой полковника армии США, но это не делало ее приличной женщиной.

— Не надо говорить о моей матери в таком тоне. И вообще, на будущее запомни, крошка, что злить меня не стоит.

— А что я такого сказала? В твоем возрасте…

Хендерсон оборвал миссис Фостер:

— У моей матери неизлечимая болезнь, и я каждый день звоню сиделке, узнать, жива ли она и нужно ли что из лекарств. Утром же я обязательно навещаю ее.

— Прости, милый! Я не знала.

Хендерсон улыбнулся.

— Проехали и забыли. — Он вызвал по телефону генерала Коулмана.

— Да?! — коротко ответил тот.

— Мисс Марта? Это Джеймс! Как мама?

— Ты едешь в Эдмор?

— Да! Я понял, все, что надо, привезу завтра.

— В доме работать аккуратно. Как минимум два часа ты должен продержать жену Фостера в постели.

— О’кей, и это привезу. Может быть, сейчас заехать?

— И не волнуйся, Джеймс, я прикрою тебя.

— Хорошо. Мисс Марта, передайте маме, что у меня все в порядке, завтра увидимся. До свидания! — Хендерсон отключил телефон.

Анжелика спросила:

— Эта мисс Марта, сиделка, молода?

— Лет под сорок.

— Красива?

— Не уродина.

— Дамочка в самом соку?

— К чему ты клонишь, Анжелика?

— Что-то мне подсказывает, она обслуживает не только твою больную мать. Скажи честно, ты трахаешь ее?

— Нет! Марта женщина строгих правил.

— Ой-ой-ой! Знаем мы этих правильных баб. Посмотришь, сама добропорядочность, а ведь только и думает о том, как затащить мужика в постель.