– Уж сразу на олигарха! – прищурилась Надежда.

– Ну, сразу или не сразу, это я вам не скажу, а только он сюда приезжал на такой машине, какой у нас никогда не видели. И собирается теперь этот дом сносить, и на его месте строить шестиэтажный коттедж с десятью ваннами и двумя бассейнами, уже бригаду нанял, они сегодня как раз приехать должны…

– И откуда вы все эти интимные подробности знаете? – насмешливо переспросила Надежда. – Вам этот олигарх местного розлива сам все рассказал?

– Ну, сам не сам, лишнего говорить не буду, а только от людей ничего не утаишь, люди все знают! – Последние слова Ноздряев произнес многозначительно и поднял руку, чтобы еще больше подчеркнуть их значимость.

Рози вдруг ощерилась, натянула поводок и зарычала на Ноздряева. Тот попятился, заметно побледнел и проговорил испуганным тоном:

– А что это она такая сердитая? А почему это она у вас без намордника? Такую большую и сердитую собаку по закону положено выгуливать в наморднике!

– Да что вы! – Надежда улыбнулась с самым невинным видом. – Зачем ей намордник? Вы же знаете, Рози такая тихая, такая ласковая. Она и мухи не обидит!

– Да, всегда была тихая, – согласился Ноздряев. – А сегодня с ней что-то не то… Она у вас не заболела? Может, у нее бешенство? Может, она опасность для окружающих представляет?

– Да о чем вы говорите! – Надежда понизила голос. – Я вам скажу, в чем дело. У нее сейчас такие дни… ну, вы понимаете. Она ведь женщина. А в такие дни собаки нервничают. Я ее поэтому и не спускаю с поводка, как бы чего не вышло…

– Вот именно, как бы чего не вышло, – пробормотал Ноздряев и припустил прочь по улице.

Надежда проводила его взглядом и увидела, как из-за поворота выехал видавший виды красный микроавтобус.

– Рози, нам пора домой! – тут же заторопилась Надежда, и Рози с готовностью устремилась вперед, так что Надежда Николаевна едва за ней поспевала.

Красный микроавтобус подъехал к воротам. Плотный коренастый брюнет лет пятидесяти, сидевший рядом с водителем, повернулся к пассажирам и проговорил:

– Змиетдинов, что сидишь? Открой ворота!

Маленький черноглазый мужичонка в приплюснутой кепке выкатился из автобуса, подбежал к воротам и распахнул их. Микроавтобус, подпрыгивая на ухабах, вкатился на заросший сорняками участок и остановился. Коренастый тип с важным видом выбрался из него, огляделся и произнес:

– Змиетдинов, что стоишь? Выгружай инстрУменты… Вот сюда выгружай!

– Сюда, Вахраб Нахрабович? – переспросил маленький шустрый Змиетдинов.

– Ты что, Змиетдинов, глухой? И слепой в придачу? Я же тебе показал – сюда!

– А тут, Вахраб Нахрабович, доски какие-то навалены.

Действительно, на земле возле дома была свалена груда полусгнивших досок.

– Может быть, рядом инструменты сложить?

– Я сказал – тут, значит – тут! А мусор этот в сторонку перекидай! Совсем, понимаешь, работать не хотят!

– Я хочу, Вахраб Нахрабович! Я сию минуту…

Начальник с важным видом прошелся вдоль нежилого дома, заложил руки за спину и запрокинул голову.

Маленький Змиетдинов засуетился вокруг груды досок, как муравей вокруг кучки опавшей хвои. Доски одна за другой перемещались в сторону, укладываясь в аккуратный штабель. Вдруг Змиетдинов замер, лицо его вытянулось и побледнело, темные глаза потемнели еще больше из-за расширившихся зрачков.

– Что стоишь, Змиетдинов?! – прикрикнул на него начальник. – Обеденный перерыв еще не скоро! Ну, работнички! Только и знают, что бездельничать!

– Вахраб Нахрабович… – пролепетал рабочий едва слышно, и от испуга перешел на родной язык.

– Что ты там лепечешь, Змиетдинов? Сколько раз тебе говорил – только по-русски, если хочешь у меня работать!

– Вахраб Нахрабович, тут…

– Что ты все повторяешь – Вахраб Нахрабович, Вахраб Нахрабович? Я уже пятьдесят лет Вахраб Нахрабович! Говори толком, что там у тебя случилось?

– Вахраб Нахрабович, посмотрите сами… я такого по-русски даже сказать не могу… я таких слов на русском языке не знаю…

– А я тебе сколько раз говорил – запишись на курсы!

– Я записался, а только на курсах таким словам тоже не учили… это такие слова…

– Ну, что там? – начальник подошел к остаткам груды, возле которой стоял несчастный понурившийся Змиетдинов.

Из-под гнилых досок торчали ноги. Мужские ноги в грязных коричневых ботинках и коричневых же, мятых и перепачканных землей брюках.

– Ты что устроил, Змиетдинов? – тихо, но грозно произнес начальник. – Ты во что меня втянул?

– Я… ничего… я… ни при чем… вы велели мне эту кучу перекидать – я и перекидывал…

– Вы велели! – передразнил его начальник. – Вот этого не надо! Ты на меня это не вали! Ты меня в эти дела не впутывай!

– Что же теперь делать, Вахраб Нахрабович?

Начальник обхватил голову руками и закачался. Покачавшись так одну-две минуты, он проговорил с явным страданием в голосе:

– Ничего не поделаешь! Придется хозяину звонить! Дом его, пускай он и думает!

Войдя в комнату, Надежда сердито уставилась на рассыпанные по полу крупу и сахарный песок. О чем она только думает? Дом деревенский, на сахар ведь муравьи наползут, потом их не выведешь. Она заперла Рози в кладовке, чтобы не крутилась под ногами, и живо взялась за уборку. Приятная новость заключалась в том, что рассыпалось только два килограмма песка, второй пакет оказался нетронутым.

Очищенные сливы уже чуть попахивали кислым, так что если буквально сейчас их не сварить, то можно будет выбросить.

Надежда нашла большую кастрюлю и поставила сливы на медленный огонь. Затем вымыла пол, вытрясла половики, а потом потратила целую вечность, пытаясь отыскать на кухне сито. Оказалось, оно было не в столе и не на полках, а спокойно висело на гвоздике у раковины.

Следующий час она протирала повидло и под конец окончательно озверела. Самое интересное, что ругать можно было только себя, ведь это она решила собрать сливы. Вечно ей больше всех надо! Висели бы и висели на дереве, птички склевали бы… птичкам ведь тоже нужно чем-то питаться.

В таком состоянии ее застал звонок мужа.

– Надя, ты куда пропала? – возмущался он. – Звоню, звоню, тебя дома нет!

– А я не дома! – ответила Надежда, решив говорить как можно больше правды, чтобы не завраться окончательно. – Я за городом. – И рассказала про беду Александры Павловны.

Сан Саныч работал когда-то в том же самом НИИ, и Александру Павловну хорошо знал. Поэтому воспринял новость Надежды положительно. А когда выяснилось, что кот пребывает на даче у бабушки, то и вовсе успокоился.

– Чем занимаешься там? – поинтересовался он.