Спать хотелось чудовищно. Глаза слипались, а мерный гул турбин давил на уши, втаптывая организм в беспокойный сон.

Едва только разрешили отстегнуть ремни, Юля немедленно отправилась гулять по проходу. Лера ревниво следила за дефиле сквозь ресницы. Разумеется, уже через пару минут блондинка игриво хихикала в обществе симпатичного парня, нависавшего над ней, как ель над поганкой, и делавшего робкие попытки приобнять собеседницу.

«Неужели мужики до такой степени наивны? – презрительно думала Лерочка. – Да она спит и видит, чтобы за нее подержались, а этот ходит, как павлин вокруг кормушки, и хвостом трясет, вместо того чтобы склевать свою пайку».

– Терпеть не могу доступных женщин, – дыхнул на Лерочку котлетным духом очкарик. Но в его голосе звучало не осуждение, а зависть. Небось сам бы тоже не отказался, да имидж не позволяет.

До недавнего времени у Леры тоже был имидж, который, как выяснилось, ни к чему не обязывал, а лишь создавал надуманные проблемы. Все перевернулось с ног на голову, и теперь вполне можно было признаться хотя бы себе, что она не прочь побыть вот такой вот «блондинкой». Не обязательно доступной – всего должно быть в меру.

Безнадежная неприступность девушек не красит. Лерочка ни в коем случае не желала выглядеть в глазах окружающих, как очкастый сосед, презрительно крививший тонкие губы и исходивший желчью по поводу распущенности современных женщин.

– А я бы не отказалась перекусить. – Юля изящно опустилась в кресло и доброжелательно взглянула на очкарика. Тот задвигал желваками, видимо, подбирая хлесткий ответ, имевший целью сразить девицу наповал.

– Вам пледы принести? – Юля нежно дотронулась до его руки и покосилась на Леру. – А то там сейчас все расхватают.

Атака соседа захлебнулась. От неожиданности очкарик даже приоткрыл рот и машинально кивнул.

– Мне не надо, – смутилась Лера.

Юля снова двинулась по проходу. Уже привычно свесились ей вслед мужские головы. Девушка шла, улыбаясь всем сразу и никому в отдельности.

«Я тоже так хочу. Хотя бы попробовать, – разозлилась Лерочка. – Чем я-то хуже?»

И она многозначительно и томно хлопнула ресницами в сторону соседа. Тот, уже пришедший в себя, злобно фыркнул и уставился в окно.

Общительная Юля умудрилась перезнакомиться за время полета с половиной пассажиров.

– Надо же, – искренне радовалась она. – Мы с тобой в одной гостинице, да еще с нами человек десять. Двое с семьей, а остальные поодиночке!

Лера не сразу поняла, что под термином «человек» барышня имеет в виду исключительно мужчин. Женщин и детей она в расчет не брала по понятным причинам.

– …Классно, когда компания большая. Веселее будет. Ты в первый раз в Египет летишь?

Юля щебетала, не умолкая и не переставая улыбаться. Почему-то это больше не раздражало Леру. Наоборот, она тоже обрадовалась, что рядом будет кто-то, кто сможет облегчить исполнение задуманного. Конечно, реализация собственных планов за счет Юлиной чрезмерной коммуникабельности не есть хорошо, но зато есть шанс сохранить чувство собственного достоинства и одновременно прикрыться чужой «доступностью».

К концу полета утомленный за ночь народ совсем скис. Из самолета туристы выходили совершенно измочаленные и местами раздраженные. Автобус долго пыхтел, почему-то не спеша отвезти пассажиров в здание аэропорта, сквозь открытые двери заползала удушливая жара, впереди маячила неизвестность. Наконец выяснилась причина задержки. Услужливые смуглые аборигены под руки вывели двоих мужчин, один из которых еще пытался переставлять ноги, а второй был абсолютно без чувств. В первом Лера, слабо удивившись, узнала Макса. Второй, вероятно, был Коля. Яну египтяне несли веселее, поскольку она пела и пыталась целоваться.

Публика в автобусе оживилась и начала шутить. Ничто так не радует добропорядочных граждан, как недобропорядочный ближний, выглядящий посмешищем. Несмотря на то что большинство пассажиров тоже были прилично под градусом, способность передвигаться на своих двоих возвышала их в собственных глазах.

– Каждый раз одно и то же, – вздохнула Юля. – А потом по глобусу расползаются мифы о невменяемых русских туристах. Ты давай не зевай. Сейчас как приедем, беги в очередь за визами, а я на контроль. Лучше уж в автобусе ждать, чем в давке париться. Заодно и с народом пообщаемся, пока все по номерам не расползлись.

То ли фраза была длинной, то ли Лера слишком устала и переволновалась, но смысла она не уловила. А переспрашивать было некогда. Самое главное за сознание зацепилось: надо встать в очередь за визами.

Здание аэровокзала потрясало многолюдностью и разноязыким гомоном. Такой давки она не видела даже на узловых станциях метро в часы пик. Закрадывалось подозрение, что в данный момент все отели Египта пустовали, а немыслимая орда отдыхающих, призванных наводнить побережье Красного моря, в одночасье прибыла вместе с Лерочкой.

– Нас ждет незабываемый отдых, – восторженно выдохнула Юля, когда совершенно измученная Лера ввалилась в автобус. Наглый быстроглазый араб требовал доллар за погрузку чемодана в багажное отделение, и она, сгорая от стыда, еле отбилась. Мелких купюр с собой не было, а давать десятку Лерочка пожалела и теперь даже стеснялась смотреть в сторону водителя.

Гид суетился у входной двери, пересчитывал туристов, беззвучно шевеля губами и озабоченно глядя в лист бумаги. Физиономия при этом у него была такая, что Лера даже подумала: уж не вверх ли ногами взмыленный араб держит лист.

– Анастезия? – вдруг просительно выкрикнул гид и вымученно улыбнулся.

Народ захихикал.

Посыпались версии:

– Предлагает нам выпить…

– Хочет, чтобы ему налили…

– Нет, ему наркоз нужен…

– Да просто обезболивающие человек просит…

– Наркотики?

– Анастезия? – снова смущенно проныл араб и добавил: – Чивчако!

– Сам ты «Чивчако»! – неожиданно возмутилась дородная женщина в конце салона. – Шевченко! И не анестезия, а Анастасия!

Пассажиры дружно грохнули.

Гид тоже подобострастно хихикнул, явно не поняв юмора, и зачастил скороговоркой заученный текст. Основной составляющей выступления была мысль о том, что рано утром необходимо прийти на собрание.

– Экскурсии будут впаривать, – понимающе кивнула Юля. – Не пойдем.

– Девочки, и вы с нами, – с соседнего кресла улыбался большеглазый крепкий парень.

«Это вполне может быть он», – вяло подумалось Лерочке. Смугловатый, гибкий, коротко стриженный – он вполне тянул на Знойного Мачо. Она вздохнула и отвернулась, поскольку Юля среагировала быстрее:

– Мы пока не с вами, мы сами по себе. Но шанс у вас есть.

Она тряхнула матово блестевшими волосами и поправила блузку, кокетливо хихикнув.