образцы историко-правового исследования сложились именно в 60–90-е годы XIX века и связаны с именами историков русского права — А.Д. Градовского, М.М. Ковалевского и Ф.И. Леонтовича. Эти выдающиеся учёные работали над разными периодами истории, в центре их внимания были различные проблемы, но их объединяло общее теоретическое и методологическое видение исторических особенностей России. Право для них стало инструментом, сквозь призму которого они надеялись «разглядеть» реальную историю России с точки зрения воплощения в ней идеи государства[77].

Правовед Александр Дмитриевич Градовский родился 13 декабря 1841 года. В 1862 году закончил Харьковский юридический факультет, а уже 8 ноября 1866 года защитил магистерскую диссертацию. С 12 января 1867 года являлся штатным доцентом Петербургского университета.

В возрасте 27 лет он защитил докторскую диссертацию, по своим взглядам был близок к славянофилам[78]. Интересной и поучительной для кавказоведов является работа А.Д. Градовского «Современные воззрения на государство и национальность», в которой он объективно освещает многие актуальные вопросы правосознания россиян[79].

В последнее время произошёл мощный всплеск интереса к обычному праву. В значительной мере он инициирован известными отечественными учёными Г.В. Мальцевым и Д.Ю. Шапсуговым, начавшими разработки теории обычного права[80]. В юридической науке получило распространение их воззрение на традиционную правовую культуру, в том числе народов Северного Кавказа, основанное на том, что обычное право — не атавизм из прошлого, а постоянный фактор правового развития общества[81].

Важнейшими для понимания нравственной сути происходивших событий на Кавказе являются работы известных философов В.С. Соловьёва и Б.Н. Чичерина. Владимир Соловьёв родился 16 января 1853 года в семье выдающегося русского историка Сергея Михайловича Соловьёва, закончил Московский университет и был вольно слушателем Московской духовной академии. В системе В.Соловьёва запечатлена тесная связь нравственности и истории, необходимая в его понимании для осуществления нравственной цели жизни не только отдельного человека, но и всего общества[82].

Написанные более 100 лет назад философские сочинения Б.Н. Чичерина, находившие живой отклик у его современников, они и сегодня сохранили актуальность для определения вектора общественного развития[83]. Для разработки политической истории Чечни втор. пол. XIX века особенно важной является работа Б.Чичерина «Курс государственной науки», в которой он раскрывает особенности общего государственного права Российской империи[84].

К сожалению, экономической истории края в дореволюционный период уделялось недостаточно внимания. Русский капитализм требовал рынка производства и сбыта товаров, поэтому царизму необходимо было соответствующим образом приспособить экономику окраин к задачам буржуазного развития России. Не смотря на достаточный объём источников вопросы развития промышленности и сельского хозяйства в крае со второй половины XIX века не получили должного освещения[85].

Советская историография кавказоведческих проблем имеет свои особенности. Очевидно, что приблизительно до конца 80-х гг. XX века советские историки слишком увлекались изучением социально-экономических явлений и уделяли недостаточное внимание исследованию надстроечных категорий (управления). Ещё одна отличительная черта исторических исследований данного периода — преувеличение в них степени национально-освободительной борьбы горцев после завершения Кавказской войны, степени их социальной активности и вовлечённости в революционное движение в начале XX века[86].

Межнациональное противостояние на Северном Кавказе имело под собой комплекс причин экономического, социально-правового, религиозно — культурного и исторического характера, которое в советское время рассматривалось исключительно с классовых позиций[87]. Ещё в рамках безраздельно господствовавшего в советской науке формационного подхода учёные столкнулись при изучении Кавказа с рядом сложных методологических проблем. Применительно к истории народов Северного Кавказа и Дагестана единый подход к определению типологии и уровня развития горских и кочевых обществ до присоединения к России выработать не удалось. Социальные отношения у горцев квалифицировали как родоплеменные, и феодально-рабовладельческие, и полуфеодально-полупатриархальные, и раннефеодальные, и развитые феодальные. Характеристика общественного устройства горских народов давалась во многих работах от противного: феодальные, т. к. не рабовладельческие, патриархальные, т. к. не феодальные и т. д.[88] В 30–40-е годы XX века в исторической литературе господствовала точка зрения И.В. Сталина о патриархально-родовой общине отдельных кавказских народов в XIX нач. ХХ вв., со временем эта теория трансформировалась, но не столь значительно и некоторые учёные придерживаются сталинской точки зрения до сих пор.

На различных этапах развития советской историографии интерпретация вопросов истории мухаджирства (эмиграционного движения) зависела от «методологических» характеристик русско-кавказских отношений, последовательно сменявшихся в нашей идеологии и науке («Россия — тюрьма народов», «абсолютное зло», «наименьшее зло», «объективно-прогрессивные последствия присоединения» и «добровольное вхождение на основе вечной дружбы»), а также поворотов в развитии международных отношений и во внутренней политике нашей страны[89]. Долгое время промышленное развитие на Северном Кавказе не было предметом специального изучения, её история изучалась лишь в связи с революционным движением.

С середины 30-х годов до конца 40-х годов XX века вышло очень мало специальных работ по кавказоведению. В изданных работах общественный строй горских народов определялся как родовой с элементами рабства и феодализма. Немаловажное значение для историков имело положение в резолюциях X съезда РКП(б) о переходе горских народов к социализму от патриархально — родового быта. Это осложняло научно-объективное определение характера аграрных отношений в целом[90]. А.Авторханов в 1930 году в Грозном констатировал: «История Чечни не написана, а проделана. Рутина исторической мысли в области кавказской историографии продолжает господствовать и поныне… Такое впечатление, что тяжёлый генеральский сапог до сих пор продолжает беспощадно давить чересчур свободолюбивую голову чеченца»[91].

В работе Г.К. Мартиросиана «Терская область в революции 1905 г.», увидевшей свет в 1929 году, немного затрагиваются вопросы административного управления в Терской области в начале XX века. Автор приводит материалы работы комиссии Владикавказской Городской думы в 1905 году, в которых обстоятельно излагались отрицательные стороны административного управления областью[92].

В 30–40-х гг. XIX века выходит ряд работ, посвящённых крестьянской реформе, проводимой в Кабарде, Северной Осетии и других отдельно взятых регионах[93]. Большое внимание уделяется национально-освободительному движению в Чечне и Ингушетии[94].

Только в XXI веке наши отечественные историки, занимающиеся историей Кавказа и проблемами народно-освободительного движения горцев Северо-Восточного Кавказа в 20–50-х годах XIX века, получили долгожданный доступ к труду крупного историка-кавказоведа Н.И. Покровского; спустя пять десятилетий после смерти автора он смог увидеть свет благодаря усилиям сына Покровского — академика Н.Н. Покровского[95]. В том, что, не смотря на весьма положительные отзывы таких специалистов, как академики И.Ю. Крачковский, Б.Д. Греков, Н.М. Дружинин, книга принятая к печати тремя издательствами, пролежала в них с 1934 по 1950 год, но так и не была опубликована, — необычного мало. Удивительно то, что кропотливый исторический труд, и не будучи