- Мы будем встречаться иногда, и ты будешь меня обучать, как понравиться мужчине, в том числе и в постели. Это же не навсегда. Пока объект не достроим. Чего ломаешься? Я буду тебя во всем слушаться, - побожилась женщина. - Дома, - поправилась она. - На работе все то же самое!

ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА ее пежить? Бог ты мой! Да тут и всей жизни не хватит, чтобы ее перевоспитать! А если я ей в койке не понравлюсь? Просыпаюсь утром, а у постели, вместо бабы, менты на табуреточках сидят?

- Как все просто! - снова взорвался я. - Ты понимаешь, что просишь о невозможном? Ты ведешь себя, хуже мужика! От таких баб, как ты, хочется бежать, не оглядываясь!

- Я буду стараться измениться! Честное слово! Я готова, Богдан. Буду делать, все, что скажешь! - в этих ее словах было столько отчаяния и мольбы, что я растерялся. Она реально увидела во мне свой последний шанс на исправление? - Если тюрьма тебе ближе, у тебя будет пять лет, чтобы подумать над своим поведением!

- А ты и через пять лет никому не будешь нужна со своими загонами командирскими!

- А ты? Бывшие зэки нарасхват? Ты уже на стройку не устроишься! Если только сварщиком! Я тебя на весь мир прославлю! - не унималась Елена Павловна.

- Сука чертова! - взорвался я и подскочил со стула.

Если я убью ее сейчас, то получу примерно такой же срок. Только уже по нормальной статье на зону заеду. Засмеют же на зоне за щебенку?

Елена Павловна смотрела на меня снизу вверх широко раскрытыми глазами, но с таким выражением лица, как будто бы я проститут, которого она сняла за стройматериалы!

Да чтоб ей провалиться!

- Я согласен, Булочка! Давай, поднимайся! - я вытащил ее, чуть ли ни за шиворот, из ее кресла, и уселся в него сам. Елена Павловна хлопала ртом и глазами, поражаясь моей наглости. - Давай, Леночка, становись на колени! - приказал я, расстегивая ремень на брюках.

- Зачем?

- Посмотрим, как ты готова слушаться, меняться, - напомнил я ее же намерения. - Оценю, заодно, твои способности, как любовницы. Проверю, как хорошо ты умеешь ублажать мужчину ртом!

Сейчас она съедет! Бульдозер ни за что не отсосет у своего подчиненного! Переобуется, как миленькая!

А если нет?

У меня встал колом от одной мысли, что эта наглая, продуманная сука мне отсосет! От осознания того, что сейчас я трахну ротик Бульдозера, моей непоколебимой начальницы, железной и непреклонной, как арматура, леди, я почувствовал себя Властелином Вселенной!

Я посмотрел, как она слизнула с губы ту самую крошку от пирожного, и уже хотел, чтобы она согласилась. Чтобы была послушной, как и обещала.

- Я не поняла, Москвиченок, ты чего удумал? Ты че серьезно? - брезгливо поморщилась она.

- Повторяю для тупых, Булочка! - нагло усмехнулся я, вторя ее манере унижать людей. - Я хочу, чтобы ты встала сейчас на колени и отсосала мне так, как будто бы в моем члене находятся ключи от твоего счастливого семейного будущего! Отсоси мне, Лена!

Бойтесь своих желаний, ибо они имеют свойство сбываться!

Я стояла, как последняя дура, перед ухмыляющимся Козловым и поверить не могла, что это все сейчас происходит со мной. СО МНОЙ!

Это же я оставила этого Богом данного без средств к существованию? В запале! Не подумав своей немытой башкой!

Это же я битый час с ним спорила с пеной у рта, угрожая тюрьмой? Как последняя тварь над мужиком изголялась?

Это я добилась согласия мужчины на то, чтобы он сделал из меня подобие своей жены? Идеальной жены, как я и мечтала!

И это я сейчас должна встать на колени перед своим «учителем» и взять в рот его мужское достоинство?

Да, нет! Он же прикалывается? Разозлила я его, конечно...

Черт, в какой момент все пошло не так, как я планировала? Надо как-то успокоить его. Как? Может еще чем-то припугнуть? Да, чем? Больше нечем!

- Кхм, понимаешь, - начала я, отведя взгляд в сторону. - Я не делаю ТАКОГО мужчинам.

Он должен меня понять. Ну, что, в самом деле, за беспредел начался? Может быть, он меня хотя бы поцелует для начала? Мы вообще-то на работе! День на дворе!

Сейчас Тома зайдет и все! Слухи по всей конторе пойдут! Это же увольняться придется! Овечкина отсосала у Москвиченка прямо на рабочем месте! Это же сенсация!

- Да мне насрать! - рявкнул мужчина. - Я сказал, соси!

- Да че ты орешь? - зашипела я на него. - Тише будь!

- Рот свой закрыла, встала на колени, а потом открыла! - приказным тоном повторил Богдан. - Или наша сделка отменяется! Я щас сам ментов вызову! Поняла меня?

- Я не буду ЭТОГО делать! - повторила я.

- Как ты собралась нравиться мужчинам тогда? - снова усмехнулся Козлов.

- Не все такие извращенцы...

- Все, Лена! ВСЕ! Поверь мне! И еще и не такие! - заверил меня Козлов. - Как ты в попу собралась давать, если в рот взять не можешь? Или ты только в ротик не берешь?

Он нервно заерзал в моем кресле, и я осмелилась бросить взгляд на его ширинку. Там все так туго натянулось, что мне стало страшно.

- В какую еще попу? - испуганно переспросила я. - В мою?

- Ну не в мою же, - сказал Козлов и снова заржал.

Он открыто потешается надо мной? Господи, нахрена я это все затеяла? Эта шапка не по мне! Великовата! Может, ну его этот замуж? У меня вся жизнь перед глазами пронеслась. И заявление о том, что я бревно в постели, тоже.

И вот еще один мужик, который тоже хочет от меня сбежать. Как будто я монстр какой-то! Я уже устала от этого всего! И секса нормального хочется, а не вот такого.

- Ладно, Лен, не хочешь, как хочешь! - потянулся к ремню Козлов. - Если что, я у себя! Менты приедут, позовешь!

- Стой! - сказала я так громко, что аж сама вздрогнула от собственного голоса. Уперевшись руками в подлокотники кресла, я тяжело опустилась на колени, как будто он мне голову рубить собрался. В аккурат между ног Богдана. Он удовлетворенно усмехнулся, и я опустила глаза. - Вряд ли тебе понравится. Я еще ни разу...

- Значит, этому предмету придется уделять больше внимания, - услышала я его насмешливые слова. - Смелее, Булочка! Лишим твой ротик девственности!

Я судорожно вздохнула, сглатывая ком в горле и «Булочку». Толстухой меня считает? Козел!

Боясь смотреть в лицо Богдану, я наблюдала, как он возится с ширинкой, приспускает брюки, а потом вываливает передо мной ЭТО.

Именно вываливает и именно ЭТО. У меня язык не поворачивается назвать его дубину «членом», «хозяйством» или «достоинством». Я на мгновение прикрыла глаза, соображая, как ЭТО должно было вместиться в мой рот. Я видела не так уж много членов, но у Козлова был воистину большой.