Я вновь невольно посмотрела в окно. Ночь, крыса, дневник… Готишненько выходит, очень готишненько!

Искушение или проверка на мою честность? Не буду читать! Меня Леркины записи не касаются. Все, что нужно, Макс расскажет мне сам.

Белла деловито протопала от подушки под одеяло. Вот кого точно не волнуют проблемы морали. Крысе хорошо там, где тепло и кормят.

Затрезвонивший сотовый телефон заставил вздрогнуть. Белка недовольно завозилась у меня в ногах. Эх, надо было выключить мобильный сразу, как только пришла Маркелова…

На экране высветилась тревожная надпись «Неизвестный».

Кстати, это может быть и Макс. Наверняка он способен сделать так, что его номер не определится.

Мне бы пораньше сообразить, что Макс не стал бы звонить среди ночи, скорее бы пробрался ко мне через окно, разбудил и обо всем рассказал лично. Но я уже нажала на кнопку приема вызова. И только потом подумала о том, что это звонит не любимый. Это мое прошлое. Ночь — самое время для воспоминаний.

— Маша?

Одно слово, мгновение, и все мои мысли, запрятанные в тайные и не тайные, пыльные и не пыльные углы, вырвались наружу. Нет, от прошлого нельзя убежать. Оно непременно нагонит, напомнит о себе, заставит все пережить заново.

Да, я Маша, а звонит Олег. Никогда не задумывалась, сколько ему лет и какая у него фамилия. А вот он знает обо мне все.

— Здравствуй! — Голос Олега сух. Раньше он со мной так не разговаривал. Был всегда вежлив, в меру радостен и всегда подчеркнуто галантен. А впрочем, что я хочу? В Москве сейчас тоже ночь, да и после всего, что случилось, вряд ли Олег станет со мной любезничать. Странно, что он вообще звонит. Я же его предала, обманула.

— Здравствуйте, Олег, — попыталась сказать я как можно равнодушней, хотя меня колотило от внезапно накатившего озноба.

— Извини, что так поздно. Я только сейчас увидел, что ты стала доступна. У тебя все хорошо?

«Зачем он интересуется?» — засуетилась я. Что-то знает? Или опять хочет выяснить, стала я вампиром или нет? Чего тут выяснять, все давным-давно понятно. Я здесь, он там. Я с Максом, он со Смотрителями. Хотя я и сама вроде как еще Смотритель…

— Спасибо, — процедила я сквозь зубы. — У меня все хорошо. Вы меня не разбудили, мне не спится.

— Что произошло? — с особым нажимом спросил он.

— Болею.

— С того дня? — уточнил Олег.

— Почти. — Я замялась. Можно сказать, что он тоже виноват в моем нездоровье. — Олег, что вам нужно?

— Твоя болезнь, в чем она проявляется?

— Упадок сил, — растерянно ответила я.

— Температура? — зачем-то стал вдаваться в подробности Олег. Доктор Айболит спешит на помощь… Зашивайте зайчикам лапки и не лезьте ко мне!

— Сбить никак не могу, держится на тридцати семи и пяти, иногда до тридцати восьми поднимается.

— И слабость?

— Зачем вам это? — Я уже давно поняла, что Олег не так прост, как хочет показаться.

— Маша… — начал он, и возникла пауза.

Я не выдержала — болезнь, расшатанные нервы, портрет Макса в тетрадке Маркеловой, ночь… Для срыва у меня было достаточно оправданий.

— Не надо мне ничего говорить! — Голос мой шел по нарастающей. — Вы первые начали. Если бы не ваш приезд, все было бы спокойно. И никто бы не погиб. Я вас предупреждала! Просила, чтобы вы не приезжали! Я пыталась остановить Эдгара и не смогла! А теперь ничего исправить нельзя! И не лезьте больше сюда! Это мой город, вам здесь делать нечего!

Выкрикнула я и испугалась возникшей тишины.

— Маша, конечно, глупо тебя еще раз просить приехать в Москву, — осторожно проговорил Олег, — но если бы ты согласилась, мы были бы рады тебя видеть. И мы бы гарантировали безопасность Макса…

— Я болею! — Вот только Макса в это дело не впутывайте. Нечего ему делать в Москве… Знаем, уже один раз приезжали… — Не поеду я к вам! Я больше не Смотритель! Не надо втягивать меня в свои игры!

Из трубки лилось молчание. Можно было еще что-нибудь сказать, обвинить во всем случившемся Олега, землю, небо, весь мир. Но это уже было лишним. И так все понятно.

— Алло! — крикнула я в трубку. Показалось, что связь прервалась.

— Маша, скажи, а как ты общаешься с Максом? Он же вампир…

— В каком смысле? — Я начала бороться с желанием дать отбой.

— Ну… — протянул Олег. — Что вы делаете? Как он себя ведет?

— Послушайте…

— Понимаешь, Маша, — перебил меня Смотритель, — мне сейчас важно узнать, как у вас все происходит. Ведь ты человек, Смотритель, а он вампир…

И тут я не выдержала. Я начала кричать:

— Узнать хотите? Больше ничего не надо узнать? А не пошли бы вы куда подальше? И не звоните мне больше! Макса вы не получите!

— Подожди… — долетел до меня слабый голос.

— Скорее вы все там друг друга перебьете, чем получите Макса!

— Послушай! — попытался Олег пробиться сквозь мой крик.

— И не появляйтесь больше в городе, иначе я вам объявлю настоящую войну!

— Это важно!

— Вы еще не знаете, на что я способна!

— Антон тоже болеет…

— Маги, ты что?

Я успела обернуться, увидеть маму, застывшую в дверном проеме, и уже повела пальцем, чтобы дать отбой, когда из динамика донеслось:

— Нам дали информацию о вампире, мы начинаем охоту. Катрин. Ты ее знаешь.

— Чего кричишь? — шагнула через порог мама. Лицо заспанное — она то ли встревожена из-за меня, то ли недовольна тем, что ее разбудили.

Палец надавил на красную кнопку, телефон пискнул, и наступила тишина.

Я сидела на крыше. Солнце было разлито повсюду — по домам, по деревьям, растворялось в воздухе. От этого света мне было хорошо и тепло, я чувствовала: вот-вот что-то произойдет. А потом крыша исчезла, и я полетела. Мчалась вперед, но не ощущала ни ветра, ни холода. Смех вырвался у меня из груди, я запрокинула голову. В небе носились стрижи, и я вдруг подумала, что не знаю, как у меня получается летать. Но ведь если так, то в какой-то момент я могу не справиться и упасть. Сердце тревожно застучало, я быстро глянула вниз. Ненавидящий взгляд Катрин прожег меня насквозь. Пискнула перепуганная крыса. И я проснулась.

На кухне ругались. Громко. Раздраженно. В первую секунду я подумала, что это папа с мамой. Успела удивиться — вот уж кого тяжело вывести из себя, так это моего папу. Он вообще не знает, что такое кричать. Но радостно заколотившееся в груди сердце подсказало мне, что зря я подумала на папу, с мамой на кухне разговаривал Макс.