– Давай! – Майк обежал машину и подскочил с моей стороны.

Боевые вертолеты навели прожекторы на мост, и ночь мгновенно вспыхнула, как рождественская елка. Им оставалось снизиться всего на сто футов – и вперед.

Майк распахнул дверь и выдернул меня из салона.

– О нет! – взмолился я. – Майк, я не умею плавать.

– Я, слава богу, умею!

И он потащил меня к бетонному заграждению.

– Эл, это просто, поверь! Или ты прыгаешь и жив-живехонек, или остаешься – и тебе конец!

Я вытаращился на Майка, завис на секунду, а потом согласился:

– Хорошо.

Мы забрались на бетонное заграждение, Майк дал мне пенделя, и мы полетели в темные воды Теннесси.

Я вошел в воду «солдатиком» и сразу начал тонуть. По пути на дно я крепко зажмурился, а в голове у меня крутилась только одна мысль: «Вот и хана Альфреду Кроппу». Конечно, я размахивал руками и ногами, но без толку – я тонул. Боль разлилась по легким, движения замедлились, а потом меня, как теплое одеяло, накрыло приятное чувство умиротворения. Все шло не так уж и плохо. Я словно погружался в дремоту: опустил подбородок на грудь и вспомнил, как холодными зимними ночами в Огайо – я там вырос – сворачивался калачиком и засыпал, пока мама в кухне, щелкая калькулятором, подводила баланс в бухгалтерских книгах.

Чья-то рука ухватила меня за шиворот, и я начал потихоньку подниматься на поверхность. Если во мне еще осталась слабая, но все-таки воля к жизни, она взяла верх, и я снова задрыгал ногами. Голова вынырнула, и я от души глотнул воздуха.

– Тсс… – прошипел мне на ухо Майк Арнольд. – Мы еще не выбрались из этой жопы.

После этого он аккуратно, как утопленника, перевернул меня на спину, подтянул к себе на грудь и, лежа на спине, погреб к южному берегу. Вертолеты барражировали над рекой. Я видел, как они шарят лучами прожекторов, и отчетливо слышал стук лопастей. Но у нас только нос торчал, а Майк греб очень медленно, и не было даже ряби.

– Чудесная ночка. Самое то в речке поплавать – да, Эл? – нашептывал мне на ухо Майк. – А теперь реально приткнись, мы почти на берегу. Сейчас я тебя очень нежно отпущу. Ярдов двадцать к югу – и хрен они нас заметят. Но это будут долгие ярды, Эл. Давай, парень, успокойся. Мы почти у цели.

Майк отпустил меня в свободное плавание. Уйдя под воду примерно на фут, я ткнулся задом в дно, потом немного приподнял голову и увидел вертолет. Он завис так низко, что вода пенилась и сверкала в лучах прожекторов. Куда делся второй, я так и не понял. До каменистого берега реки осталось футов пять. Берег был крутой, а дальше начинался заросший густым лесом склон холма.

– Отлично, – выдохнул Майк. – По моему сигналу. Три, два, один… вперед!

Я отставал от него всего на пару секунд. Бег – это вообще не мое. Обычно на физкультуре я только стартовал после свистка, а все уже были футов на шесть впереди. Я еще не коснулся берега, а Майк успел выпрыгнуть из реки и, касаясь земли костяшками пальцев, чуть ли не на четвереньках помчался вперед. Рванув от реки, я твердил себе, что стук вертолетных винтов за спиной не становится громче, но это, конечно, было не так.

Майк добежал до границы леса и яростно замахал руками, как будто мое спасение зависело только от умения бегать.

Где-то на полпути между рекой и лесом я встал как вкопанный. Второй вертолет поднялся над верхушками деревьев, и мне уже было некуда деться. Вертолеты пошли на снижение, потоки воздуха объяли меня, а я стоял, как пришпиленная к земле, да еще ослепленная прожекторами букашка. Все, что я слышал, – это неистовый зов Майка.

Из теннисок натекла лужа, а я стоял и ждал, когда мне уже прострелят голову. Не знаю, как долго это продолжалось, помню только, что через целую вечность или даже две Майк принял решение и пришел за мной. Он схватил меня за плечо и толкнул в сторону леса.

Я споткнулся, упал и разорвал о камень джинсы на колене. Майк рывком поставил меня на ноги и погнал то волоком, то пинками в густой подлесок. А там уронил ничком, положил руку на спину и шепнул мне в ухо:

– Замри!

Вертолеты медленно кружили над лесом. Иногда казалось, что лопасти стучат прямо над головой, а иногда – как из дальней дали. Лучи прожекторов прорывались сквозь кроны деревьев и были в тумане похожи на белые колонны южных особняков. Эти светящиеся столбы уплывали все дальше и дальше, а вскоре стих и рокот. Я не двигался, но потом не выдержал и сказал Майку, что хочу отлить.

– Ну, если приспичило – иди, – разрешил он.

В общем, я зашел за ближайшее дерево, а когда вернулся, Майк уже сидел на земле. Он развернул пластинку жвачки, аккуратно сложил ее и отправил в рот. Я присел рядом и осмотрел дыру на джинсах. Из ободранного колена текла кровь.

– Отдышись, Эл. У нас пять минут – может, десять, – сказал Майк, не переставая жевать. – Сейчас они ищут место для посадки.

– И что будет, когда они его найдут?

– Пойдут за нами пешим ходом. Эти мелкие говнюки очень упрямы.

– А кто они, эти мелкие упрямые говнюки?

Майк ответил не сразу. Он подобрал веточку и начал тыкать ею в каменистую землю.

– Контора.

– АМПНА?

– АМПНА, – кивнул Майк.

– Но почему АМПНА хочет нас убить, Майк?

– Я не думаю, что они хотят убить тебя, Эл. Им нужен я.

Эта новость меня не удивила, ведь Майк предал рыцарей и АМПНА. Но я никак не мог понять, зачем он меня похитил. Может, решил, что Экскалибур все еще у меня?

Майк встал и отряхнул зад от земли и прилипших листьев.

– Ты только полюбуйся! Совсем недавно их купил, – это он про свои «докерсы». – Грязь к ним не пристает! – Майк посмотрел на меня. – Извини, что вот так тебя выдернул, Эл. У меня сейчас трудные времена, а ты для меня, нравится тебе это или нет, единственный порт в разыгравшемся шторме.

– Что еще за шторм? О чем ты говоришь, Майк?

– Ну, можно было бы назвать это крупным недоразумением, но правильнее – тем случаем, когда левая рука не знает, что делает правая. Ты готов?

– К чему?

Майк обошел меня и, не оглядываясь, зашагал в глубину леса.

– Выбор за тобой, малыш. Пойдешь со мной – пятьдесят из ста, что отпразднуешь свой следующий день рождения. Останешься здесь – сто процентов, что твою башку выдернут прямо через жопу.

И я пошел за Майком. Казалось, шум наших шагов разбудит даже мертвых. Добравшись до вершины холма, я увидел примерно в миле слева от нас огни федеральной трассы. Справа находился аэропорт Ноксвилла, а прямо под нами – парковка какой-то компании авиаперевозок.

– Вот там я его и оставил, – выдохнул Майк. – Ладно, идем.

Я присел на корточки под деревьями на краю небольшой лужайки, а Майк трусцой побежал к серебристому «Ниссану-380Z» в дальнем конце стоянки. Я понятия не имел, что происходит, и совершенно не хотел этого знать, но обратного пути не было, и я решил, что Майку придется посвятить меня в детали своей операции.