Вот только я не совсем понимаю, почему меня вообще ничему не учили. Ведь мой Дар, якобы спящий, от этого не менее ценный. Якобы…

Мне тогда было лет двенадцать. В очередной раз поссорившись с Маришкой, я убежала в лес и там нашла умирающего молодого мужчину. Он был сильно изранен. Когда я с опаской подошла и спросила: «Могу ли я чем-нибудь вам помочь?» – он улыбнулся и ответил, что вряд ли. Но попросил посидеть с ним. Сказал, что не хочет умирать в одиночестве. Мне не особо хотелось, чтобы кто-то отходил в мир иной на моих руках. Но желание умирающего – закон. Поэтому села рядом и взяла его за руку. Парня тряхнуло. Он уставился на меня ошалевшими глазами и сказал, что панихида отменяется, если позволю воспользоваться спящей во мне магией. Я была настолько растеряна, что ответила согласием.

Надо сказать, что обмен магией без лишних потерь и с наибольшей ее усваиваемостью – это достаточно интимный процесс. Проще всего через поцелуй. И вот это мне, двенадцатилетней, пытался объяснить бедолага. Естественно, услышав, в чем заключается моя роль, я едва не сделала ноги. Парень успел меня поймать и убеждал, что поцелуем это не будет ни в коем разе.

– Ведь искусственное дыхание поцелуями не считается, верно? – аргументировал он.

Убедил меня кратковременный обморок несчастного. Я поняла, что либо выпендриваюсь дальше и скоро спасать будет некого, либо соглашаюсь. Приведя его в чувство, обрадовала парня положительным ответом.

– Тогда слушай, – задыхаясь, начал говорить он. – Прижмись губами ко мне и дай добро на обмен.

– Как?

– Адресуй вглубь себя фразу: «Оковы снимаю, делюсь добровольно».

Я послушно подползла к нему поближе. По наитию взяла его за руки и, закрыв глаза, прикоснулась к нему губами. Затем послала внутрь себя заветную фразу. Ничего не изменилось. Тогда я приоткрыла губы, чтобы спросить, почему ничего не происходит. А он внезапно дунул мне в рот.

Это был не обычный воздух. Это был теплый сладковатый поток неизвестного нечто. Оно прокатилось по гортани и в солнечном сплетении окутало внезапно почувствованную мной искру силы. Я интуитивно поняла, что надо делать дальше. Выдохнула в ответ его силу, многократно усиленную моей. Отстранилась.

Прерывистое с хрипами дыхание исчезло, и вообще, даже на вид ему стало лучше.

Что с ним делать дальше, я не знала, но подумала, что в имение его лучше не тащить.

Мужчина провел чуть больше недели в наших владениях в одной из естественных пещер.

Я как могла часто убегала в лес. Он рассказывал мне о разных странах, народах и обычаях. Правда, своего имени так и не назвал. Так что я смело обозвала его Рыжиком. С полным на то основанием.

Сейчас я даже лица его не вспомню, разве только то, что особо симпатичным оно не было. Только волосы. Медные, отдающие красным. Длинные, густые и невероятно красивые. Когда он спросил, что бы я хотела получить за помощь, я попросила прядь на память. Аргументируя тем, что вряд ли где еще такие увижу. Он, рассмеявшись, согласился, поведав, что такой цвет является отличительной чертой мужчин их семьи.

Я вообще любила его волосы. Особенно расчесывать. Через несколько дней, увидев, какими голодными глазами я слежу за этим процессом в исполнении Рыжа, он встал и, усадив меня на валун с заботливо накинутым на него одеялом, опустился на землю у моих ног. Передал через плечо расческу.

– Бери-бери. А то у меня такое ощущение, что ты их повыдергиваешь сейчас. – Запрокинув голову, хитро усмехнулся. – Ты не поверишь, но они мне дороги. И даже ради такой очаровательной дамы я не готов ими пожертвовать.

Я робко улыбнулась в ответ и, запустив пальцы одной руки в его гриву, начала аккуратно расчесывать. На ощупь его волосы были ничуть не хуже, чем на вид. Гладкие и, как ни странно, немного теплые. Блаженствовала я минут, наверное, семь. Впрочем, судя по полуприкрытым глазам Рыжа, не была в этом одинока. После отдала ему расческу и присела рядом.

– Аль… – тихо окликнул он меня. – Знаешь, у нашего… мм… рода позволение расчесать волосы – это признак доверия. Значит, мы не боимся повернуться к этому человеку спиной.

Минуту я сидела неподвижно, ничего не предпринимая. Потом решительно стащила ленту с косы. И, откинув ее за спину, повернулась к парню тылом. Почувствовала прикосновения чутких пальцев. Он осторожно расплетал мне волосы. Затем не менее бережно разбирал их расческой. Следом аккуратно заплел. Протянул мне ладонь, в которую я без вопросов вложила ленточку, и перетянул косу.

Через неделю он мне сообщил:

– Не приходи завтра, девочка. Мне пора. Я и так чересчур задержался. – После чего взял нож и расческу, подал их мне и с улыбкой сказал: – Ты просила. Выбирай.

Мы примостились на любимом месте. Расчесав медное великолепие, я привычно запустила туда пальцы и, выудив из гривы прядь, осторожно ее отрезала. Нож был странный. Весь в незнакомых символах.

Непонятно чем довольный Рыж повернулся ко мне. Забрал нож с расческой и, указав на мои волосы, спросил:

– Позволишь?

– Что именно? – настороженно осведомилась я.

– Все! – с дьявольским смешком ответил этот бессовестный. – Расчесать и взять прядь на память, конечно!

– Зачем тебе?

– На память, сказано же. Что ж ты недоверчивая такая?

Не знаю почему, но предвкушение на его лице мне не понравилось. Но что такого? Ведь он позволил взять свою.

– Ла-адно… – протянула я, разворачиваясь спиной.

Ничего страшного или неожиданного не случилось. Все как обычно, за исключением того, что в этот раз мне немного обкорнали шевелюру.

– Ну вот, а ты боялась. – Меня обняли и нежно выдохнули на ушко: – Глупый ребенок. Доверчивый…

От неожиданности подпрыгнула, и рыжий гад получил от меня в челюсть. Да-а-а… Затылок страшное оружие.

Вырвавшись из его рук, отползла подальше.

– Ну и зачем? И что это вообще было, драгоценный?!

Свои слова и действия Рыж никак не пояснил. Сразу после «стрижки» он выпроводил меня домой.

На следующий день в пещере уже не было и следа того, что она некоторое время была обитаема. С тех пор я ни разу его не видела. На память осталась длинная медная прядь, которую так и не выкинула за эти годы. И что самое странное… Обычные волосы с годами перестают быть «живыми», а эти… будто вчера срезала. Они даже по-прежнему немного теплые.

Погруженная в мысли и воспоминания, вышла из библиотеки. Прошла обратно в свою комнату и уложила выбранные книги в собранную сумку.

Послышался звук открываемой двери. Искоса бросив взгляд, увидела, как ко мне подходит Мариоль. Подруга молча встала рядом, и мы некоторое время стояли, просто глядя в окно. Потом я, настроившись на рабочий лад, решительно произнесла:

– Нам пора! Ты уже все собрала? – Она взглядом указала мне на небольшую сумку у входа. – Ну и замечательно. Уже наверняка ждут. В последние два дня у нас появилась нехорошая привычка опаздывать. Если Хранитель опять появится раньше, то не смолчит. Я тоже. А дорога длинная, и ссориться не стоит.