– Как ты нас нашел? – спросил Йенси.

– Я имею полное право находиться здесь. Это и мой дом тоже.

Он улыбнулся, но улыбка вышла неживая, фальшивая. Неуклюжей походкой он приблизился к ним и поднялся на крыльцо. Широко развел руки и шагнул к брату, словно желая обнять, но Йенси не шелохнулся, и он медленно опустил руки.

– Ты не рад меня видеть?

– Брат, иди домой.

– Но это и есть дом. Знаешь, я голоден. Что у нас на обед?

С этими словами он открыл входную дверь и прошел внутрь.

Приемная мать Йенси с совершенно ошеломленным видом застыла возле лестницы. Иштван уже был на кухне. Оттуда доносились звуки, более подходящие дикому зверю, нежели человеку. Он гремел кастрюлями, опрокидывал банки, с грохотом хлопал дверцами шкафчиков в поисках еды.

– Йенси, – едва не срываясь на крик, позвала его приемная мать, – кто этот человек и почему на нем столько одежды? Можешь объяснить мне, что происходит?

Не зная, что ответить, Йенси молча прошел мимо нее, Генри следовал за ним по пятам. На кухне они увидели, что Иштван раскидал по полу консервные банки и набрал из холодильника столько еды, что она падала у него из рук. Со всем этим богатством он прошествовал мимо шокированной приемной матери Йенси в гостиную, где просто свалил добычу на пол. Уселся, скрестив ноги, и начал пожирать все подряд, а глаза его перебегали с одной вкуснятины на другую, конструируя мысленный узор.

– Ну все, я вызываю полицию, – заявила приемная мать.

– Не надо, – попросил Йенси. – Он не опасен. Я сам с ним разберусь.

Но тут вмешался Генри:

– Давайте вызывайте.

Йенси услышал, как застучали каблучки по полу – это приемная мать заспешила к видеофону. Подбежав к брату, он вцепился в рукав его рубашки.

– Иштван, перестань, – в отчаянии прошептал он. – Пойдем.

– Но я голодный. Человек должен есть.

– Она звонит в полицию! Тебе нужно уходить!

– В полицию? С чего бы вдруг? Это же наш дом.

Йенси опустил глаза.

– Не наш. Мой. Прошу тебя, Иштван.

Иштван вздохнул, поднялся, и Йенси уже показалось, что он победил. Но в следующее мгновение лицо брата побагровело, и с криками «Это мой дом! Мой дом!» он решительно двинулся не в направлении выхода, а вглубь квартиры. Йенси кинулся за ним, свернул за угол коридора и увидел такую картину: приемная мать со слезами на глазах сидела, скорчившись, у стены, защищая руками лицо, а над ней нависал обезумевший Иштван. Брат рычал, словно дикий зверь, изо рта его капала слюна. Замерев от ужаса, Йенси молча наблюдал, как Иштван бьет женщину. Он попытался оттащить брата прочь, но тот с силой отпихнул его.

«Помощь уже в пути» – вспыхнула надпись на экране видеофона.

– Иштван, – взмолился Йенси, – ты должен уйти. Немедленно.

– Это мой дом! Сам уходи!

– Да пойми ты! Сейчас здесь будет полиция и тебя заберут в участок!

Иштван выпрямился, лицо его застыло.

– Полиция? Ты вызвал полицию?

– Нет же, не вызывал я…

– Зачем ты вызвал полицию? – спросил Иштван, и в голосе его прозвучали сомнение и удивление.

Он повернул голову и посмотрел на брата. Точнее было бы сказать не «на», а «сквозь» него. Взгляд этот не сулил ничего хорошего и напомнил Йенси тот случай, когда братец пытался его прикончить.

– Ты с ними заодно, – прошипел Иштван. – Ты один из них!

– Нет же! О чем ты говоришь?

– Отвали от меня! – завопил Иштван и сильно ударил брата в грудь.

Йенси не удержался на ногах, налетел на стену и сполз по ней на пол.

– Ты один из них, – повторил Иштван. – Ты такой же гад, как они, потому что заодно с ними.

– Нет, – неуверенно пробормотал Йенси, – я не с ними.

И остался сидеть на полу. Не поднялся, чтобы задержать брата. А тот, заслышав приближающийся вой сирен, прошагал мимо Йенси в коридор, оттуда прошел на кухню и покинул дом через заднюю дверь.

Последующие несколько дней для Йенси прошли в сплошных волнениях. Сперва пришлось позаботиться о приемной матери, помочь ей прийти в себя после такого потрясения. Потом он долго успокаивал Генри и убеждал друга не болтать лишнего. Наконец к ним заявились полицейские. Они спрашивали (вернее было бы сказать «допрашивали») о человеке, который ворвался к ним в дом и напал на Йенси и его приемную мать. Кто это был? Йенси утверждал, что не знает его. Тогда его спросили, откуда ему известно имя преступника.

– Но мне неизвестно его имя. Я не называл его по имени.

Полицейский укоризненно покачал головой:

– Нет, парень, называл. Твоя мать рассказала.

– Она мне не родная мать. Приемная.

– Не имеет значения. Важно другое: откуда тебе известно его имя?

Йенси продолжал плести всякие небылицы, изворачивался, лгал, говорил полуправду, пока полицейские не указали ему на массу противоречий и несоответствий в его показаниях. После этого Йенси решил, что лучше вообще молчать. Однако он гордился тем, что почти ничего не сообщил полиции. Утаил, что нападавший – его родной брат, не назвал имя. Иштван должен оценить его поведение. Как бы полиция ни старалась, на основании его показаний она не сможет напасть на след Иштвана. Он не предал брата.

Однако часов через пять допрашивавший его полицейский хитро улыбнулся и поднял указательный палец:

– Его зовут Иштван.

У Йенси сердце подскочило в груди.

– Вы уверены? Может, моя приемная мать ошиблась?

– Нет-нет. Имя мы узнали не от нее. От твоего друга Генри. Вероятно, он не настолько тебе друг, как ты думаешь. Иштван Сато, – задумчиво произнес полицейский, делая вид, что читает по листу бумаги. – Эй, а у тебя ведь тоже фамилия Сато?

Йенси молчал.

– Не желаем говорить, да? Не важно. Мы уже получили всю необходимую информацию от твоего друга Генри и можем установить личность этого человека. Прочитать тебе то, что нам известно?

Йенси мотнул головой.

– Надо понимать это как согласие? Но сперва еще один, последний вопрос. – Он наклонился ближе к Йенси и спросил: – Неужели ты надеялся скрыть от нас, что преступник, ворвавшийся в ваш дом, твой родной брат?

Йенси должен был возненавидеть Генри за то, что тот все растрепал. Поначалу так и было, но постепенно он начал понимать и то, что о многом друг умолчал. Когда полицейский продолжил, выяснилось, что Генри не сообщил ни о месте проживания Иштвана, ни о том, что они регулярно виделись с разыскиваемым. После окончания допроса он осознал, что на самом деле Генри не сказал практически ничего, за исключением того, что Иштван и Йенси – братья. Он вынужден был признать, что рано или поздно полиция и сама докопалась бы до этого факта.