по полной, то легко и умом повредится. Но боль все равно находила лазейки и прорывалась наружу, расшатывая и так поврежденную психику.

Стив успокоился и на пару мгновений задержал дыхание, приходя в себя.

— Спасибо вам. — Сказал он шепотом.

— Да было бы за что. — Мила вытерла проступившие слезы. — Нам просто надо чаще разговаривать. То, что мы молчим о наших чувствах, их не убирает. Приходи в любой момент, я всегда тебя выслушаю.

— Это сложно. — Посмотрев в глаза Людмиле, Прайс стыдливо опустил взгляд. — Я вырос в семье, где мужчины обязаны быть из стали. Никаких эмоций, работать, превозмогая себя, не болеть, не плакать. Поделиться переживаниями — показать свою слабость.

— Ты думаешь у нас здесь по другому? Отнюдь. У нас мужчины жили лет на пятнадцать-двадцать меньше, чем женщины, а все почему? Потому что настоящий мужик ничего не чувствует, не устает, он всегда здоров, как конь, на котором можно пахать, а если даже и болен, то никогда об этом не скажет. Знаешь как я со своим мужем по этому поводу воевала? Пахал на двух работах, чтобы дать семье все, что только может и не может. Я ему говорила, что мне нужен живой муж рядом, а не все эти машины, путешествия и вещи. Материальное сильно переоценено, но мужчинам кажется, что их будут меньше любить, если они перестанут давать. Зачастую, так и есть, я не отрицаю. Но если ты любишь своего человека, то для тебя в первую очередь важен именно он. Я его силком заставляла проходить обследования. Замечала, как он кривится от боли, но молчит, ибо только слабаки жалуются. Но это — глупо. Глупо считать, что ты должен быть машиной, работающей на износ. Надо следить за своим здоровьем, как за физическим, так и за психическим. Давай договоримся так: каждую неделю мы будем с тобой встречаться и просто разговаривать. Не в госпитале, а в непринужденной обстановке. И говорить будем не о работе или ситуации в «Истоке», а о тебе. Я, чтобы тебе было легче раскрыться, тоже буду делиться с тобой своими переживаниями. Договорились?

Прайс посмотрел на Милу. Несмотря на поучающий тон и то, что проводить встречи преложила она сама, в ее глазах стояла просьба. Стив понял, что Людмиле самой нужны эти разговоры. Что она сама хочет высказать все накипевшее, разделить свою боль, которую приходится скрывать. И в его лице она видит человека, который поймет и выслушает. От этого стало легче и даже спокойнее.

— Хорошо, давайте.

— Только без «вы», а то я себя чувствую психотерапевтом, а мы с тобой — друзья. — Ответила Мила, чуть улыбнувшись уголками губ.

— Ладно, но таблетки мне все равно нужны.

— Конечно. — Людмила подошла к шкафчику с замком, в котором хранились рецептурные медикаменты. — Держи, сейчас напишу тебе рекомендации по применению, обещай соблюдать их строго.

— Обещаю. — Стив кивнул, немного удивившись тому, что такой короткий разговор смог помочь не хуже таблеток.

6 декабря

9.12 по местному времени

19.12 по московскому

Аэропорт города Розуэлл

Штат Нью-Мексико

Впервые за долгое время Марк проснулся от того, что выспался. Никто не будил, никакого шума, нападений или тревог. Потянувшись, он посмотрел в окно. На улице яркий солнечный день, словно лето здесь никогда не заканчивается. Тимур спит на соседней кровати, из дальнего конца трейлера доносится храп Федоровича. Осторожно встал и на цыпочках дошел до душа. Приведя себя в порядок, решил выбраться на улицу, подышать свежим воздухом. Выйдя на ступени трейлера, увидел Воеводова на площадке между домами. Вадим уже где-то раздобыл штангу и занимался.

— Ты когда-нибудь не тренируешься? — Спросил Марк, присаживаясь на ступени.

— А ты как думаешь? — Ответил Вадим, бросая снаряд на землю. — Я два года на гражданке просидел, если бы не занимался, то все навыки бы растерял.

— Я думал, это как езда на велосипеде, никогда не разучишься.

— Не разучишься, но выносливость и скорость реакции теряются очень быстро. А тебе что не спится? — Воеводов взял полотенце с перил лестницы и вытер лицо.

— Выспался. — Коротка ответил Марк и начал разглядывать свои ладони.

— Смотри, сегодня ночью выезжаем, там уже так не отдохнешь, пользуйся моментом.

— Я четыре года по больницам «отдыхал». Весь день в четырех стенах, большую часть суток только и делал, что спал. Так что мне хватило.

— Как знаешь. Вещи подошли по размеру? Я на глаз прикидывал. — Спросил Вадим.

— Да вроде. — Марк похлопал по новым карго-брюкам песчаного цвета. — Удобные, с сеточками везде, где надо. На коленях карманы для защиты.

— Еще бы, «Пять одиннадцать тактикал», хорошие вещи делали, и экипировку для военных. Давно хотел обзавестись, но цены у них больно злые были.

— А теперь все бесплатно.

— Не скажи, мы все за это заплатили непомерно. — Вадим сел рядом на ступени. — Ты вообще как, готов?

— К чему? К прорыву на «Проталий»? — Марк посмотрел в глаза Вадиму. — Если бы не был готов, вообще не полетел бы.

— Думал, чем после займешься? — Спросил Воеводов.

— Пока еще нет.