– Не буду спорить, но, судя по всему, на этот раз посадить меня Илья Васильевич решил всерьез и надолго. В прошлом году не получилось, значит, отыграется по полной программе в этот раз.

– Давайте по порядку, – потребовала я, доставая из сумки блокнот и ручку. – Начните с самого начала и расскажите, что случилось в прошлом году.

Стулья, на которых мы сидели, были не самыми удобными, поэтому подзащитный поерзал на сиденье и раздраженно произнес:

– Тихий ужас случился – вот что. В прошлом сезоне мы ставили шоу «Маугли», и во время майского выступления погибла дрессировщица обезьян Варя Белоконь, а мальчик из зала остался инвалидом.

– А вы здесь при чем? – удивилась я.

– Ну как же, – хмыкнул клиент, – это же я недосмотрел за замками на клетках. Обиженный на дрессировщицу гиббон по кличке Тайсон выбрался на волю и стащил из кармана уборщика ключи. Затем Тайсон отпер этими ключами остальные клетки и выпустил на сцену тигров.

– Да что вы говорите! – не поверила я. – Неужели гиббоны настолько сообразительны?

– А вы как думали? Это такие хитрые бестии, что только держись. В иллюзариуме одна Варвара могла с ними ладить, да и она, как видите, не справилась.

– Как зовут уборщика? – допытывалась я, тщательно записывая полученные сведения.

– Сашка Ткачик, но он здесь ни при чем, он парень честный, хотя и пьянь.

– Ткачик пьет?

– Не так, чтобы очень, но бывает. Если предлагают – никогда не отказывается. Хотя, чего уж там скрывать, Ткачик чаще бывает поддатый, чем трезвый!

– Почему же его до сих пор не уволят?

– Кто же уволит друга детства директора? – удивился клиент. – С Сашкой потому и нянчатся, что Стамболиди на его попойки закрывает глаза. Стамболиди вообще под себя всех подмял – эдакий хозяин-барин. Он и меня хотел прижать к ногтю, но руки у него коротки.

Понимая, что мы уходим в сторону от основной темы, я строго посмотрела на подзащитного и проговорила:

– Про Стамболиди поговорим в другой раз. А пока вернемся к вашей супруге. Свидетели утверждают, что вы вчера поругались. Из-за чего, не вспомните?

– Агата Львовна, хотите кофе? У меня растворимый, но в ресторане за углом варят неплохой капучино. Пойдемте в ресторан? Посидим, поговорим, все обсудим в приятной обстановке.

– Да нет, спасибо, у меня не так много времени. Меня коллега ждет.

– Ну да, конечно, – дернул щекой Муратов. – Я и забыл.

– Итак, Руслан Гасанович, из-за чего вы ругались с женой? – вернула я беседу в интересующее меня русло.

– Да все наши ссоры были из-за денег, – неохотно признался клиент.

– У вас что, были принципиальные разногласия по поводу семейных финансов?

– Какие там разногласия, – с досадой отозвался он. – Вчера была зарплата, и Динка потребовала, чтобы я отдал ей все, до последней копейки. Ей все время нужны были деньги, но это же не повод, чтобы выгребать все из моих карманов! Я так ей и сказал, а Дина раскричалась, что я эгоист и все в таком роде. А я ответил, что никто ее не держит, и если что-то не нравится – скатертью дорога. На шум, естественно, сбежались любопытные, и я оказался в глазах общественности тираном и извергом. И вдруг она внезапно погибает…

– Простите за нескромный вопрос – вы любили жену?

Подзащитный смутился и покраснел, а рука его потянулась к лицу. Так ведут себя люди, которые не знают, что ответить на прямо поставленный вопрос. Потерев чисто выбритый подбородок, Руслан неуверенно проговорил:

– Само собой любил, а как же иначе? На нелюбимых не женятся.

– По-разному бывает, – не согласилась я, однако занесла в блокнот и этот ответ и перешла к вопросам иного рода.

– Руслан Гасанович, у Дины были враги? Часто ли ваша жена ссорилась с коллегами? Может, ей кто-то угрожал?

– Да кто ей мог угрожать? – пожал плечами Муратов. И ехидно добавил: – Не считая меня, конечно. Дина была девушка контактная, со всеми дружила, все ее любили, у нее телефон разрывался от звонков. Да вы возьмите ее мобильник и просмотрите журнал вызовов, убедитесь сами.

– Мобильник забрал следователь, но я обязательно в него загляну, – обнадежила я доверителя. – Директор Стамболиди сказал, что ключи от мансарды помимо вас, Руслан, есть еще у трех человек. Не могли бы вы припомнить, кто из них заходил вчера после вас в мансарду?

– А я-то откуда знаю? – удивился клиент.

– Во сколько вы были на мансардном этаже? Назовите точное время…

Не успела я закончить начатую фразу, как дверь мастерской с шумом распахнулась, и на пороге появился длинный сутулый субъект в синем комбинезоне. Голова его была перебинтована, по изъеденному оспинами лицу блуждала заговорщицкая улыбка, а в руках пламенели две вялые гвоздички. Окинув мутным взором мастерскую, гость по-хозяйски прошел в наш угол и, положив на верстак цветы, фамильярно проговорил:

– Салют, Русланыч, надо бы Динку помянуть. Ты как?

– Здорово, Ткачик, – вздрогнул доверитель. – Может, это лишнее? Ты и так уже хорош.

«Обладатель одного из ключей от мансарды», – промелькнуло у меня в голове, пока я наблюдала за перемещениями уборщика по мастерской.

– Да ладно, хорош, – отмахнулся Александр. – С интеллигенцией пивка попил. Музейный жук Мешков меня прогнал, они, видишь ли, водку не будут, даже за помин Динкиной души. Но ты-то, Русланыч, со мной выпьешь? И барышне нальем. Как нас зовут? – нахально осведомился сутулый, и его рыжие глазки пытливо ощупали мое лицо.

– Агата Львовна Рудь, адвокат господина Муратова, – с подчеркнутой официальностью откликнулась я.

– Адвока-ат? – с недоумением протянул собеседник и, обернувшись к Муратову, хихикнул: – Русланыч, а на черта тебе адвокат?

Клиент, насупившись, молчал, и гость, зажав рот руками, дурашливо зачастил:

– Молчу-молчу, это не мое дело. Позвольте представиться – Александр Ткачик. Менеджер по клинингу, то есть уборщик клеток. Я вот тут фотку Динкину прихватил, у меня в подсобке валялась. Ща поставим рядом с цветочками… А ты, Русланыч, не стой, доставай бутылку, я помню, у тебя с прошлого раза больше половины оставалось.

– Ты иди, Саш, я сейчас освобожусь, тогда выпьем, – глухо проговорил клиент.

– Ты что же, меня гонишь? – обиделся гость.

– Да нет, ну что ты, как я могу…

– А то смотри у меня, – насупился Ткачик и погрозил пальцем.

Муратов неохотно полез за батарею, а друг директора запустил руку под комбинезон и принялся сосредоточенно шарить в грудном кармане рубашки. Обнаружив искомое, он с многозначительным видом вытащил на свет сильно измятую фотографию. Разгладив ее ладонями, установил над гвоздичками снимок широколицей женщины с раскосыми глазами и коротко стриженными волосами, делающими и без того круглое лицо еще круглее. На снимке Дина выглядела намного старше своего мужа, и это, признаться, меня сильно удивило.