Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он говорил, а девушка слушала и чувствовала, как исчезает испуг и уходит напряжение, а обаяние, исходившее от него, накрывает с головой. Она улыбнулась, а потом рассмеялась.
— Юля Шарапова, — представилась она. — Любопытная студентка факультета иностранных языков. Действительно романтика, а тут четырех пьяных идиоток зачем-то потянуло к усадьбе! Вероятно, ты испугался не меньше, когда мы подняли визг на весь лес…
— И на этом, заметь, мои злоключения в ту ночь не закончились. Какие-то придурки устроили пожар в лесу, и я, если честно, думал, сгорит имение, не доживет до реставрации. Ладно, ликвидировали пожар, все успокоилось… Воскресенье, Пасха, все праздник отмечают, по домам сидят или в гости друг к другу ходят, и меня точно никто не потревожит. Но не тут-то было. Отвлекся на минутку, глянув в окно, а за балюстрадой кто-то копошится. Вот, думаю, незадача! Видать, местные устроили мне засаду.
— А это всего лишь мое любопытство разыгралось не на шутку.
— Надо отдать ему должное! Впрочем, тогда уже и мне стало интересно, кто ж так настойчиво преследует меня. Я и открыл окно, приглашая в гости, а ты чуть шею не сломала, скатываясь кубарем с горки, да еще и в пруд едва не угодила.
— Представляю, как это выглядело со стороны! — улыбнулась девушка, сдерживая смех.
— Печально выглядело! — засмеялся Ариан. — От меня девушки еще никогда так отчаянно не убегали! По большему счету, мне не составило труда проследить за тобой. И я решил сделать еще одну попытку. Мне хотелось, чтобы ты знала, я не маньяк, преследующий тебя. У меня самые добрые намерения. Я просто хочу подружиться. Букетик фиалок выглядел совершенно безобидно.
— Я ему не особенно поверила!
— Но все равно пришла.
— Вот я и говорю, любопытство когда-нибудь сыграет со мной злую шутку.
— Но не в этот раз. Я рад, что ты пришла, и мы с тобой познакомились. Конечно, уединение и одиночество усадьбы хорошо, но общество друга еще лучше! Будешь со мной дружить? — просто и искренне спросил Ариан.
— Буду! — не раздумывая, кивнула Юлька.
Да и о чем было думать, когда перед ней стоял необыкновенный парень, как будто явившийся с другой планеты, и предлагал дружбу ей, обычной девчонке из Сиреневой Слободы.
Сердце не екнуло в сладостном предчувствии, просто вдруг пришло отчетливое понимание, с этого мгновения в ее жизни все изменится кардинальным образом. Как прежде уже не будет. Хорошо это или плохо, она еще не знала, но с присущим юности оптимизмом хотелось верить в лучшее.
— Ну что ж, Юля, предлагаю зайти ко мне в гости и отметить наше знакомство! — предложил Ариан, а девушка в ответ вопросительно вскинула брови.
Парень снова засмеялся, разглядев в лунном свете выражение ее лица.
— Я по-прежнему не внушаю тебе доверия? А между тем, я просто приглашаю тебя выпить со мной кофе! — пояснил он. — К тому же, признайся, тебе разве не хотелось посмотреть усадебный дом изнутри?
— Конечно, хотелось! Еще как! Ладно, идем! Уговорил! — кивнула девушка и последовала за ним.
Обойдя партер, они направились к зимнему саду.
Ариан забрался во французское окно и подал Юльке руку. Легко перешагнув высокий порог, девушка оказалась в темной, душной комнате. В лицо дохнул спертый и тяжелый воздух, пахнущий пылью, затхлостью и мышами. Под ногами зашуршал мусор, но девушка не обратила на это внимания. Сделав несколько шагов вглубь большой комнаты, она стала оглядываться по сторонам. Конечно, что-то рассмотреть не представлялось возможным, но глаза скоро привыкли к темноте, да и лунный свет, проникающий в окна, немного рассеивал ее. Вероятно, когда-то эта просторная комната была одной из тех парадных, в которых обычно принимали гостей. В полукруглом эркере размещался зимний сад, напротив, через аркообразное окно, можно было выйти на лужайку с другой стороны дома. Посреди — широкое трехрамное окно. Вероятно, эта комната была одной из самых красивых и светлых. Эркер от общей комнаты был отгорожен двумя колоннами, поддерживающими балку по обе стороны. Советская власть, при всей своей ненависти к изысканности и искусству, ничего с ними не смогла сделать из боязни развалить здание.
— Ариан, а посветить можно чем-нибудь? — спросила девушка, не глядя на парня.
Не говоря ни слова, Старовойтов включил фонарь. Свет заплясал на высоком потолке, с обвалившейся кое-где штукатуркой, и Шарапова смогла рассмотреть сохранившуюся лепнину девятнадцатого века.
— Как же красиво, — восторженно проговорила она, а взгляд, опустившись ниже, разглядел на стенах обвисшие лохмотья старых обоев и жуткие трещины. Счастливая улыбка увяла на губах Юли, и она обернулась к Ариану.
— Меня всегда интересовало лишь одно, зачем так уродовать-то? Почему нельзя было сохранить то, что удалось урвать? Здесь, наверняка, был камин.
— Ты же помнишь историю. Нельзя было сохранить, восхититься, пожалеть. Все мели под общую гребенку, установленную новыми вождями. За особое усердие в разорение усадеб полагалось вознаграждение, за жалость и сочувствие ставили к стенке. Такое было время.
— Но это ведь неправильно.
— Что сейчас об этом говорить? Дискуссии на эту тему ведутся и велись, но это уже история, ее не переделаешь. Одно могу сказать, народ жаждал перемен, он их получил.
— Но ведь могло быть все по-другому. Как в Англии, например. И если бы их не убили, они бы наравне с Виндзорами на мировом уровне представляли бы Россию.
— Увы, русские не столь сдержаны и толерантны как англичане. А у тебя, я смотрю, прям страсть к старинным заброшенным усадьбам?
— Страсть? Нет, это громко сказано. Я просто понимаю, что это не просто полуразвалившиеся коробки, а произведение архитектурного искусства, это история не одного поколения, человеческие жизни и судьбы. Я знаю, у государства нет средств, чтобы реставрировать их все. Есть более важные вопросы. А мне жаль. Год, два — и от них ничего не останется. На территории нашей республики таких заброшенных усадеб не один десяток. Им, к сожалению, не так повезло, как Сиренево! И у меня напрашивается вопрос, а почему вдруг Сиренево, оно ведь так далеко от Москвы, а ваша компания ведь российская, не так ли?
— Ты права. Нас разделяет тысяча километров, но это имение имеет для нас особое значение!
— Вы
