Остров тряхнуло еще сильнее, город буквально на глазах осыпался на землю. Он уходил под воду, как человек плавно соскальзывает в ванну. Мой мозг фиксировал происходящее, и, хотя в душе я еще не мог во все это поверить, до меня дошло, что, когда остров уйдет под воду, на его месте образуется гигантская воронка.

Надо было убираться подальше, пока нас в нее не затянуло.

– Проклятая Аланга, – пробормотал я себе под нос.

Мы плыли быстро, но недостаточно быстро, еще даже не вышли из бухты.

Я подкинул умных камней на жаровню и стряхнул белую пыль с камзола. Лодка живо прыгала по волнам, но теряла скорость. Течения и водовороты затягивали другие лодки, и попутный ветер никак не мог им помочь. На одной из лодок кто-то начал вопить как оглашенный.

Умные камни. Их груз замедлял наш ход. Надо было от них избавиться.

Смерть заглядывала в глаза, но мой разум упрямо перебирал все возможные варианты спасения.

Я взял себя в руки.

Нет, я никогда не стану таким, как люди у пристаней, которые продолжали надеяться, что толчки закончатся и они смогут вернуться домой. Если эти люди вообще еще не утонули.

– Алон, мне нужна твоя помощь. Поможешь? – попросил я и показал на люк в палубе.

Мальчишка вышел из ступора. Люди всегда лучше ведут себя в критической ситуации, когда перед ними ставишь конкретную задачу. Алон придерживал люк, пока я вытаскивал ящики с умными камнями на палубу. Это было реальное богатство, пусть незаконно добытое, но мое. Этого богатства хватило бы на то, чтобы рассчитаться по долгам с Иоф Карн.

Я бросил пригоршню камней на жаровню, а потом один за другим, пока не передумал, спихнул все ящики в воду.

Хватило бы, да не вполне. Тонет остров или нет, Иоф Карн разыщет меня и потребует вернуть долг. Но пока что я был жив, мое сердце колотилось в груди, а лодка быстро скользила по воде.

Алон снова, как раненая зверушка, перебрался на нос лодки.

Я бы на него надавил, но не хотелось терять с ним контакт. Мальчишка сжался в комок и начал поскуливать. Очевидно, опиум немного попустил.

– Твоя тетя могла спастись, – сказал я.

Да, понятное дело – это пустые слова. Пацанчику восемь лет, но он не дурак. Он жил на маленьком острове, но наверняка часто навещал свою тетушку и этот остров был для него вторым домом. Остров ушел под воду, а с ним и тетушка Данила.

– Они все умерли. – Алон посмотрел на меня из-под локтя. – Люди все умерли, остров умер, все звери… – Мальчишка перестал тыкаться носом в локоть, у него раскраснелись щеки, он посмотрел на животных, которые плыли рядом с нашей лодкой. – И они тоже утонут.

Остров позади нас тряхнуло еще раз, и этот звук разрушил окружавшую меня стену ужаса. В чем причина? Кто все это устроил? В старых преданиях, даже в тех, об Аланге, никогда не упоминалось о тонущих в океане островах. О подземных толчках – да, но ни о чем таком, как это. Никогда об острове, который разрушился и ушел под воду.

Надо было взять себя в руки. Если бы я сдался, это не помогло бы ни мне, ни мальчишке.

Я перегнулся через борт и увидел коричневого котенка, который упрямо греб лапками и продолжал держаться на воде. Плыть ему было некуда, но он все равно плыл. Он скребся когтями о борт моей лодки. Мне было знакомо это чувство. Я посмотрел в его карие глаза и почувствовал его отчаяние.

А потом, просто повинуясь порыву, взял сеть и вытащил этого малыша из воды на палубу.

Мокрый насквозь котенок не двигался, только дрожал.

– Посмотри, – сказал я Алону, – этот малыш умрет, если ты о нем не позаботишься. Глянь под лавку, там одеяла и немного сухой рыбы. Высуши малыша и попробуй его накормить.

Алон вытер рукавом слезы и перебрался с носа лодки к котенку. Он взял его на руки и, хоть еще хлюпал носом, скулить перестал.

Еще одна спасенная жизнь. Всего ничего по сравнению с реальными потерями. Но этот котенок был с нами на лодке, и для него точно было важно, что он все еще жив.

Императорский остров

Я посмотрела на Баяна и прямо почувствовала, как мое лицо выдает, что он застал меня врасплох. Баян уже успел отмыть руки и снял фартук, от пятен крови не осталось и следа. Я собралась и постаралась сделать так, чтобы Баян ничего не сумел прочитать по моему лицу. Он открыл рот, но я его опередила.

Потянулась к дверной ручке и легко и непринужденно ответила вопросом на вопрос:

– А так не видно? Ясное дело – хочу войти.

Бинг Тай зарычал, и его рык эхом разлетелся по коридору.

Мы с Баяном отскочили от двери. Я встретилась с ним взглядом. Секунду мы оценивали друг друга. Карие глаза Баяна округлились, он приоткрыл рот и вытянул вперед руки, как будто приготовился отразить атаку.

Не знаю, кто из нас рассмеялся первым, но мы расхохотались через секунду после того, как встретились взглядом. Дверь-то была заперта, а значит, мы были в безопасности.

Меня накрыла волна облегчения и какого-то запретного веселья. Мы с Баяном никогда раньше вот так вместе не смеялись. Бывало, я смеялась над ним, а он надо мной, но это было частью соперничества. У него было семь ключей, у меня – шесть, и, хоть я и была законнорожденной наследницей, а Баян – нет, он мог претендовать на корону. Нельзя дружить с тем, с кем соперничаешь за один и тот же приз.

Лицо Баяна стало серьезным, как будто у нас мысли совпали.

– И кстати, а ты сам что делаешь у двери в комнату моего отца? – спросила я. – У меня больше поводов здесь быть, чем у тебя.

– И что? – Баян потянулся рукой к связке ключей у себя на шее. – У меня есть доступ к помещениям во дворце, к которым нет доступа у тебя. Я шел в библиотеку. В секретную библиотеку.

– Секретную? – переспросила я. – Какая же она секретная, если ты о ней говоришь?

Баян прикоснулся пальцем к подбородку. Он должен был знать, что этот жест подчеркивает безупречную линию его подбородка.

– И как мне теперь ее назвать? Магическая библиотека? Библиотека конструкций? Библиотека, запретная для Лин, потому что Лин потеряла память?

У меня внутри все закипело, как вода в котелке, куда пора закинуть крабов. Я выдохнула жар и удержала на лице холодную маску.

– Если ищешь подходящее определение, могу подсказать. Как тебе: библиотека, которой пользуется напыщенный мальчишка без положения?

Баян цокнул языком:

– Ай-ай-ай! Дочь императора, и такие дурные манеры. Я – его приемный сын, а это очень даже высокое положение. Император хочет, чтобы я доработал команду для моей конструкции Олень. Я вот закончил вечернюю медитацию и теперь намерен заняться исследованиями.