— Понятно, ваша милость, — баюкая руку, отозвался седой.

— Отлично, — кивнул я, видя, как толпа раздвигается, пропуская стражников, конвоирующих пацана лет семнадцати.

Не знаю, в кого он такой уродился, но если Рохи выглядели вполне приличными людьми, Януш походил на крысу. И сейчас эту крысу загнали в угол.

— Януш Рох? — спросил я, глядя в лицо приведенного парня.

— Д-да, ваша милость.

— Амели Корсон обвиняет тебя в сговоре с бандитами и соучастии в изнасиловании. Ты понимаешь, что это значит?

Он затравленно обернулся на свое семейство. Но те, изрядно растеряв уверенность после сломанного пальца, отступили от него, опуская головы и пряча глаза.

— Итак, — хлопнув ладонью по столу, привлек я внимание собравшихся. — У меня потребовали справедливости. И прежде чем обвинять кого-либо, я хочу выслушать тебя. Никто не скажет, что барон Чернотопья поступает неверно. Ты можешь говорить, Януш, а я послушаю.

Паренек немного расслабился. Казнить его сразу не собирались, стало быть, можно отбрехаться. Облегчение проступило на его крысиной морде столь явно, что это заметили все присутствующие.

— В-ваша м-милость, не виновен я. Не было меня там, я на лесопилке в тот день сидел.

Я кивнул и махнул рукой, останавливая речь парня.

— У тебя есть свидетели, кроме твоей семьи, Януш? — уточнил я. — Лесопилка все это время простаивала, работы там не было. Может быть, ты был с какой-то девушкой, и она сможет подтвердить, что пока насиловали этих женщин в их же собственном доме, ты в это время сидел на лесопилке, где не было лишних глаз?

Пацан вновь сбледнул, но все же нашел в себе силы взглянуть мне прямо в лицо.

— Есть, ваша милость, но только я не могу сказать.

Я кивнул, принимая ответ.

— Тогда мне понадобится прибегнуть к магии, — заявил собравшимся. — Конечно, мы не узнаем, с кем именно ты был в то время, но призванное мной существо очень чуткое и отлично понимает, когда ему лгут. Ченгер.

Демон воплотился прямо у меня за спиной. Толпа отпрянула, испугавшись его жуткого вида. Януш так и вовсе побледнел до синевы.

Корсоны же лишь встали плотнее. Оба родителя закрыли спинами дочь, что не осталось незамеченным мной.

— А теперь повтори, что ты сказал, Януш. Ченгер не тронет тебя, если ты скажешь правду. Ченгер, если он соврет, можешь его сожрать. Итак, Януш?

Парень сделал единственное, что мог в сложившейся ситуации. Он упал на колени и пополз ко мне.

— Ваша милость! Умоляю! Не казните меня! Я навел тех мужиков на Корсонов! Я, ваша милость! Прошу, пощадите! Не отдавайте меня этой твари!

Ченгер демонстративно потянул носом, играя на публику.

— Вот теперь он не врет, — заявил демон и растворился в воздухе.

Формально Януш не солгал, и демону достаться не должен. Однако мало ли что может случиться в казематах, верно?

— Густав, Зигмунд, — приказал я, — уведите это в подвал. Пока что ничего с ним не делать, я потом отдельно распоряжусь.

Януша подхватили под руки и, не обращая внимания на его вой, потащили прочь. Ноги у парня отказали от страха и волочились по земле, оставляя за собой два извивающихся следа.

— Итак, Амели Корсон, я объявляю о своем решении. Ты просила справедливости, и я нашел виновного. Он будет наказан в соответствии с законом Чернотопья. Есть ли у тебя еще какие-то претензии к семье Рохов?

Дрожащая женщина с трудом покачала головой. Явление демона сильно ее потрясло, и кто знает, если бы не присутствие мужа, может быть, она и в обморок бы упала.

— Нет, ваша милость, — выдохнула она.

— Хорошо, — кивнул я, оборачиваясь к ответчикам. — Теперь вы. За пособничество врагу и нанесение ущерба жителям Чернотопья ваш сын будет казнен. Однако вы тоже понесете свое наказание. За укрывательство преступника вы обязаны выплатить в пользу Чернотопья тройной налог на протяжении этого года. Полученные сверх положенного обычного налога средства я передам семье Корсон в качестве компенсации за пережитое насилие. Дальше. За попытку обмана вашего барона вы все приговариваетесь к порке на площади. Я спрашивал вас, и вы мне солгали, утверждая, что Януш невиновен. Поэтому все присутствующие получат по пятнадцать ударов кнутом.

Поднявшись на ноги, я обвел собравшихся поглазеть на суд.

— Закон суров, но он закон. Стража, привести решение суда в исполнение немедленно.

— Да-а, ваша милость, — протянул Густав, отразив несколько моих выпадов с мечом так легко, что я почувствовал себя полнейшим ничтожеством. — Сразу видно, что с вами не занимались.

Я опустил деревянный меч и перевел дыхание. Всего за десять минут спарринга стражник измотал меня ничуть не меньше, чем в свое время Салэм. А ведь тело у меня подготовленное к нагрузкам.

— Ты не умничай, ты пальцем покажи, — пробормотал я, убирая оружие на стойку. — Но смысл вообще учиться есть? Или я безнадежен?

Нет, я, конечно, видел, как машут саблями казаки и крутят финты в фильмах. Но толку от этого наблюдения? Навыка нет у меня, и взяться неоткуда. Киррэл и тот с топором больше работал, а в моих руках разве что обрезок арматуры бывал.

Густав хмыкнул, убирая свою деревяшку.

— А вам для чего, ваша милость? — задал он вопрос, которого я никак не ожидал услышать.

— Но ведь я барон… Разве не должен я владеть оружием?

Стражник еще раз внимательно на меня посмотрел. Затем тяжко вздохнул, и, наконец, указал на лежащий неподалеку булыжник.

— Попробуйте его поднять, ваша милость.

Не задавая глупых вопросов — все равно же ясно, что это способ навести молодого дурака на умную мысль — я подошел к снаряду.

Камень явно использовали в качестве спортивного снаряжения. Я видел, как мужики для такой тренировки в спортзале ворочают шины от грузовиков, но вокруг средневековье, и резину попросту не изобрели. Да и вряд ли в ней нуждаются в принципе, магия же кругом.

После нескольких секунд я нащупал весьма удобные углубления — как раз, чтобы была опора для пальцев. Вцепившись в груз, я напрягся, а потом с натугой стал переворачивать булыжник. Веса в нем было порядочно, я ощутил каждую мышцу в теле. Но камень все же перевернулся и, громко шмякнувшись о землю, вошел в почву.

— Я так и думал, — оценив мои действия, выдал Густав. — А теперь смотрите, ваша милость…

Он взял тренировочный шест и, подперев булыжник, методом рычага просто перекатил его, практически не напрягаясь.

— Кажется, я начинаю понимать, к чему ты ведешь, — хмыкнул я, когда стражник перекатил камень на место в два легких движения.

— Есть много фехтовальных школ, ваша милость, — заговорил он, убирая шест на место. — Но все они учат работать с оружием не для драки, сражения, убийства. Они созданы, чтобы красоваться перед дамами. Уж простите мне мои слова, ваша милость, не сочтите за дерзость.