– Погоди! Скажи госпоже, что это целитель, я лечу ее сына. Траур или нет, мне нужно видеть мальчика. Ему это нужно.

– Целитель? В этом доме не рады колдунам.

– Поэтому в первый раз я осматривал его не здесь. По просьбе госпожи. Просто передай ей. Я уйду, если она не захочет меня видеть.

Привратник буркнул нечто похожее на «Жди» и захлопнул окошко.

Чародей ждал. За спиной кричали уличные торговцы, нахваливая жареный миндаль и засахаренные фрукты. Ржали лошади, громыхали по брусчатке подводы. Тишина за воротами была такой густой, что впору резать. Наконец вместо окошка в них приоткрылась дверца, и статный старик в длинном одеянии махнул рукой.

С дорожек сада второй день не сметали листьев, их шаги сопровождались неумолчным шорохом. Кипарисы печально клонились на ветру, тамариск перебирал ветвями, точно всплескивая руками в отчаянии.

– Госпожа примет тебя в своем покое, – говорил привратник. – Во время скорби мы не разжигаем печей и питаемся дарами земли. Увы, нам нечем угостить тебя.

– Я пришел не за этим, – пожал плечами Аджит. – И тоже чту традиции.

Все окна в доме были завешены черной парусиной, внутри было тихо, пусто и полутемно. Маг следовал за стариком, не показывая, что знает дорогу.

Илайя сидела у окна, еще более хрупкая и бледная, чем обычно.

– Лай? – неуверенно позвал он. – Лай? Ты слышишь?

– Горе не сделало меня ни слепой, ни глухой, – бесцветным голосом откликнулась сестра. – Сахиру в самом деле нужна помощь?

– И да, и нет. – Аджит присел перед ней на корточки. Нервно пригладил волосы. – Я пришел, как только узнал. Решил, что могу понадобиться. А Сах… ну, его неплохо бы осмотреть, нужно понять, как быстро растет его сила. Но не обязательно сегодня.

– Где-то там было кресло, – Илайя махнула рукой в полумрак. – Сядь. Не могу видеть, как ты смотришь снизу вверх.

Чародей выполнил ее просьбу, подтащив сиденье к окну, но молчание затягивалось. Чтобы нарушить тягостную тишину, маг произнес:

– Мне очень жаль. Я убеждал старика, чтобы тот забрал Саха силой. Часть меня рада, что все так сложилось, но честно… мне жаль. Я знаю, что ты его любила.

Сестра усмехнулась своим мыслям, но не ответила.

– Я не большой знаток, что делать в таких случаях, – заговорил вновь Аджит. – У нас в Круге… редко встретишь большую близость, чем давние друзья. Я не сталкивался с горем. Но знаю, что ты должна заняться делом. Нельзя просто так сидеть! Я помогу всем, чем смогу. Все что угодно! Увы, мои чародейские мозги не придумали ничего умнее… присутствия.

Похоже, он заинтересовал сестру, потому что она, наконец, подняла голову.

– У вас что, нет семей? А Джамила?

Мягкие руки чародейки, и все ее ласки, и тихий смех… Внезапно маг понял, что ведь ему отчаянно повезло.

– О, нам никто не запрещает, если ты об этом! – поспешил он заверить ее. – Просто нас мало. Непросто подобрать пару. В таком-то замкнутом пространстве. Любовников много: мужчин и женщин примерно поровну. Но редко кто затягивает дольше пары лет. Я… был бы счастлив, но боюсь загадывать.

За окном прошли двое слуг, несмотря на траур, они с упоением судачили о завтрашнем базарном дне. Две тени скользнули по занавесям, напряжение стало таким осязаемым, что покалывало кожу.

– Ты, наверное, хочешь знать, о чем я думаю? – нарушила молчание Илайя. – На самом деле ни о чем. Да, я горюю, но знаю, что со мной остался бы или муж, или сын. Я просто сижу, проклинаю богов, себя и ни о чем не думаю.

– Тебе нужны люди, а не тишина!

– Траур длится три дня, – сестра пожала плечами. – Я их заслужила. Послезавтра я снова стану придворной дамой. Пока что… я хочу просто посидеть.

Они и сидели. По правде сказать, Аджит не знал, долго ли. Время стало вязким и липким, минуты тянулись неимоверно тяжко. Наконец Илайя перешла к делу:

– Ты хотел осмотреть Саха. Он в своих комнатах. Я стараюсь быть рядом, но он наверняка проснулся, ты будешь кстати.

– Это совсем не обязательно! – Чародей коснулся ее запястья. – Его сила будет восстанавливаться пару лун. Я просто хочу понять, как быстро он крепнет.

– Обязательно, – отрезала сестра. – Я решила не отдавать его в Круг.

– Дыхание Бездны! Лай, ты сошла с ума…

– Ни капельки. Я не могу потерять еще и сына. Мы уедем. У нас куча золота, а в Рассветных королевствах Сах станет обычным человеком. Никому и дела не будет, маг он или нет.

Аджиту потребовалось несколько вздохов, чтобы переварить услышанное. Все это… не сразу укладывалось в голове.

Давным-давно, еще учеником, чародей спросил Верховного – почему маги не соберутся и попросту не уйдут из Царства? Да, они проиграли, но ни узурпатор, ни войско не остановит несколько тысяч чародеев.

Газван фыркнул:

– Куда?

– Да куда угодно! На востоке, на западе… маги живут по-разному, но живут же, да? Все лучше резни.

– Кишки Усира! Вот учу я тебя, учу – а без толку. В Круге полно самовлюбленных олухов, но такое даже я впервые слышу.

Аджит уже понял, что сморозил глупость, но упрямо молчал, ожидая пояснений.

– Ну хорошо, – вздохнул Газван. – Мы соберемся вместе, положим сотни собратьев… Вырвемся. А дальше-то? Через год родится еще пять сотен магов. Мы их красть будем? Или бросим, пускай их топят, как котят?

То был глупый вопрос, им никуда не сбежать от самих себя. Но у двоих достойных может получиться. И пока никто не знает, что Сах маг…

– Ты права, – наконец нашел, что ответить Аджит. – В действительности дело будет. В Рассветных королевствах мало чародеев, там ценят Дар, но… он ведь будет чужаком! Вы оба будете. Здесь у вас есть дом, положение. Там вы никому не нужны…

– Деньги нужны всем.

– Сах не будет говорить на языке Царства. Там все чужое! Боги, сестричка, я никогда не думал, что «моя земля» что-то значит! Ты серьезно?

– Совершенно.

– А как же… традиции? Родословная? Ты же… не лишишь Саха друзей, положения… вот так?

– Если твоя земля тебя ненавидит, не грех ее и потерять. – Сестра смерила его странным взглядом. – Что до родословной, в Круге Сах лишится всего. И ты подумал обо мне? Я смогу жить в Раидовом имении, но после смерти оно уйдет владыке. Так не лучше продать его казне, получить чистое, звонкое золото и уехать? Сейчас, пока никто не знает?

Ответить на это было нечего. Каждым словом Илайя говорила правду – и каждое слово резало, как нож лекаря.

– Я… я надеюсь, ты передумаешь.

– И зря. Ты плохо знаешь свою сестру, – помолчав мгновение и качнув головой, она выдохнула: – Иди. Ты нужен мальчику. И потом… не знаю, когда вы теперь увидитесь. Я постараюсь забрать тебя, но нужно время.