…Через несколько часов все было кончено. Волчья Лапа, второй охотник племени, который станет первым, когда Каменный Клык уйдет к предкам (если, конечно, предки еще до этого не призовут к себе самого Волчью Лапу), исхитрился всадить копье в маленький глаз оглушенного камнями хуумма и пробил мозг великана, избавив его от мук долгого умирания на остром бревне. А после этого люди с муравьиной сноровкой принялись разделывать тушу, срезая с нее огромные куски мяса, которые тут же уносились в стойбище: пировать рядом с ямой, в которой лежал таинственный небесный камень, не хотелось никому. Вереница носильщиков — вождь поднял всех, в том числе женщин и детей, — сновала туда-сюда между ямой-западней и стойбищем, и мало-помалу все самое ценное было перетащено подальше от упавшего с неба каменного диска. Но все это время старший охотник, чутко слушавший тишину, ощущал дыхание неведомой опасности, исходившей из оставленной небесным камнем пробоины в земной тверди. И когда последняя группа людей, взвалив на плечи бивни хуумма, двинулась к стойбищу, ощущение этого дыхания сделалось вдруг злым и острым.

Каменный Клык почувствовал леденящий озноб, и шаман, стоявший рядом, тоже почуял недоброе и прошептал:

— Злой дух…

— Уводи людей, — резко бросил вождь, — прикрой их своими амулетами, а я…

И, не договорив, шагнул к яме с камнем, откуда все еще сочился серый дымок.

Он шел, до судорог в пальцах сжимая древко копья, шел, потому что он был вождем и должен был позаботиться о своих соплеменниках: если в яме с камнем-диском прячется злой дух, старший охотник должен встретить его первым. Нет, Каменный Клык не надеялся одолеть бестелесную тварь, но он мог хотя бы ее отвлечь, чтобы все его люди успели уйти. И он шел вперед, несмотря на то, что каждый шаг давался ему с огромным трудом.

Присутствие чего-то — или кого-то? — непонятного вождь ощутил, не дойдя до ямы шагов тридцать. Нечто невидимое, неосязаемое, скользило-перетекало совсем близко, где-то рядом, и это нечто угрожало. И тогда старший охотник, оскалившись и зарычав, ударил пустоту копьем, со свистом пронзив податливый воздух. И пустота ударила в ответ.

Сердце человека сжала ледяная рука и сдавила, прекращая его биение. Ноги вождя подогнулись, но умер он раньше, чем упал на землю. Каменный Клык уже не видел, как его люди, подгоняемые криками шамана и Волчьей Лапы, торопливо бежали по спасительной тропе, с каждым шагом удаляясь от раны, нанесенной земле упавшим с неба камнем…

Воины вернулись за телом вождя на закате: вернулись, превозмогая страх. Злого духа поблизости не было — во всяком случае, шаман его не чувствовал. Подхватив окоченевший труп, охотники торопливо вернулись в становище, где Каменного Клыка, сразившегося с бестелесной невидимой тварью и доблестно павшего в неравном бою, предали земле.

Мертвого вождя опустили в неглубокую могилу, посыпали порошком красной охры, положили рядом охотничье копье и прикрыли тело лопаткой хуумма. Отдавая дань мужеству вожака, в его могилу уложили и кусок бивня: так род благодарил того, кто умер, чтобы жили остальные.

А утром, переждав ночь, полную опасностей, клан снялся и ушел за реку, к новым местам охоты. Там охотились другие кланы, и без боя они не уступят чужакам свои угодья, но другого выхода не было: клан должен был уйти как можно дальше от места, где поселился злой дух-убийца. А схватка с себе подобными — что ж, это бой на равных, исход которого решат стрелы с костяными наконечниками, каменные копья и топоры, сноровка, ловкость и сила воинов. Небо решит, кому жить, а кому умереть — кому уйти к предкам, а кому и дальше топтать землю, на которой пасутся стада могучих хууммов.

* * *

Пришелец, всецело поглощенный изучением нового мира, в котором он оказался, не обратил внимания на аборигенов. Абсолютно чуждый всему, что его здесь окружало, он убил Каменного Клыка мимоходом — так, как человек топчет муравья, даже не замечая, что под подошву кто-то попал. Не заметил пришелец извне и отчаянного взмаха копья с кремневым наконечником — вернее, почти не заметил: этот взмах заставил Бестелесного чуть изменить направление движения. Пришелец из иномирья скользнул стороной, не задев кучку перепуганных людей, спасавшихся бегством: они остались жить, потому что один из них умер. Пришелец не преследовал туземцев, они были ему неинтересны — пришелец изучал новый мир, пробовал его на вкус, слушал его звуки, разглядывал его цвета и осязал твердь нового мира, дорогу в который ему открыл Ключ — тот самый каменный диск, удививший своей формой вождя клана охотников на мамонтов. У призрачного выходца из параллельного мира было много забот, совершенно непонятных разумным обитателями Земли, еще не знавшим, что они не одиноки во Вселенной…

* * *

— Много дней шел каменный дождь, — продолжал волхв, — и неспроста. Падавшие с неба камни были обломками разрушенной планеты, распавшейся по неведомой причине: почему погибла эта планета, мы вызнать не сумели. Зато мы узнали и постигли, что среди камней этих были особые, пропитанные волшбой, или, — волхв улыбнулся одними губами, — обладающие свойствами, неизвестными науке. Одни из них были большими, другие поменьше, но все они имели форму диска, как и этот, — он кивнул на мельничный жернов, — и все они каким-то образом воздействовали на пространство и время, пронзая их.

— Фантастика какая-то… — пробормотал Щербицкий.

— Нет, князь, не фантастика и не сказка. В них, камнях этих, заключена удивительная сила: человек, стоящий возле одного камня, может читать мысли другого человека, стоящего подле такого же камня, пусть даже между ними тысячи верст пути. И еще они перекачивают между мирами энергию — одного такого камня хватит, чтобы освещать и обогревать целый город, если, конечно, знать, как взять его силу. Линия электропередачи, по-вашему.

«Прямо каменные реакторы какие-то», — подумал Щербицкий, но промолчал.

— А самые большие камни, вроде этого, позволяют путешествовать между разными мирами так же просто, как перейти из комнаты в комнату. Это ключи — эти камни создают «пространственные двери» или, как их станут называть в будущем, порталы. И через порталы эти Землю стали посещать существа из других миров.

— Марсиане со щупальцами? — иронически осведомился Щербицкий, припомнив прочитанную когда-то уэллсовскую «Войну миров».

— Не марсиане, — волхв не обратил никакого внимания на иронию первого секретаря, — а жители других измерений. Миров множество, князь, они вложены один в другой, как матрешки. Из одного мира в другой можно пройти через двери-порталы, открытые камнями-ключами, и приходили к нам через эти двери твари неведомые, бестелесные.

— Опасные? — спросил Щербицкий, поневоле проникаясь серьезностью собеседника. — Враждебные?

— Как сказать, — волхв пожал плечами. — Враждебны ли человеку волна морская, ветер буйный или грозовая туча? Опасны — да, если стать им поперек дороги, но не враждебны. И могут они служить людям, подобно ветру, несущему ладью по волнам, — надо только суметь с ними договориться. Так и эти существа, пришедшие к нам из неведомого. Они разумны, но разум их так сильно отличен от нашего, человеческого, что понять друг друга нам очень трудно, почти невозможно. Сами по себе эти твари, дети таинственного бессолнечного мира, непостижимы — они незримы, не имеют формы, изменчивы, как текучая вода. И они могучи, князь, невероятно могучи — если бы они захотели, они легко уничтожили бы на Земле все живое одним своим дыханием. К счастью, это им не нужно — им вообще ничего от нас не надо: они пришли к нам, движимые одним любопытством, коим обладает любой разум. Были жертвы, но твари убивали не со зла — огонь ведь жжет руку не потому, что хочет это сделать, а по оплошности того, кто сунул ладонь в пламя. И во многих землях нашего мира мудрые люди сумели найти с Бестелесными общий язык и получили от них бесценный дар: знания. Многие древние народы создали свои цивилизации, основываясь на этих знаниях, и все шло хорошо, пока несколько тысяч лет назад, когда в Египте строились великие пирамиды, одна тамошняя тайная секта, проникнув в тайну небесных ключей-дисков и узнав, кто такие есть таинственные пришельцы и откуда они явились, не замыслила черное дело…