- Я и не ждал, что ты сразу согласишься, - поднимается с кресла. – Ты умная, и со временем сама поймешь - это оптимальный вариант.

Не дожидаясь моей реплики, Эд покидает комнату, плотно закрыв за собой дверь. Не поленившись, встаю с кровати и подпираю ручку стулом. Надо будет попросить установить защелку или замок.

Я с детства привыкла запираться, мне так спокойнее.

К ужину собираюсь быстро. Мне в принципе много времени на себя не нужно. Макияжа минимум, а брендовые шмотки, как и любые другие, на мою фигуру садятся идеально.

Однако выходить не тороплюсь. Намеренно опаздываю, чтобы все родственники были в сборе и ждали моего фееричного появления. Если честно, я элементарно боюсь их. А так у меня будет возможность оценить ситуацию. И посмотреть страху в лицо.

Гордо вздернув подбородок, вплываю в гостиную. Родственники мгновенно умолкают и одновременно поворачивают ко мне головы. Признаться, это похоже на сцену из фильма ужасов. И все-таки я приглашена на ужин в роли основного блюда?

Натягиваю на лицо искусственную улыбку и приближаюсь, стараясь не свалиться с каблуков.

Останавливаюсь у стола, во главе которого, конечно же, сидит дед. Усмехнувшись, он указывает дрожащей рукой на свободный стул рядом с собой.

Стоит мне присесть, как Адам быстро представляет мне новых родственников. Называет имена, которые я тут же забываю от волнения. Попрошу потом Эда нарисовать мне генеалогическое древо Левицких.

Кстати, сам док устроился слева от меня. И я понимаю, что для меня это не худшее соседство. Наоборот. Правда, кажется, я сейчас на его месте нахожусь. «Подвинула» любимого Айболита.

Напротив меня – никого. Но и занять пустующий стул рядом с дедом ни один родственник не решился.

Незаметно толкаю Эда локтем и вопросительно киваю.

- Внук, - произносит он одними губами.

По правую руку от Адама. Неприкосновенный стул внука. Ладно, мы еще поборемся за место под солнцем.

- Кто ты по образованию, Доминика, - звучит ехидный голос, от которого я импульсивно роняю вилку.

Если не ошибаюсь, ко мне обращается Виктория, дочь тети Александры. Шикарная брюнетка. Яркая и красивая, в отличие от бледной матери.

Лихорадочно думаю, какой из моих талантов озвучить? Настоящего диплома у меня, безусловно, нет. Слишком дорогое удовольствие – учиться в России.

- Фармацевт, - спокойно отвечаю.

И ведь почти не соврала. Я и рассказать им все о лекарствах могу. Фармацевт, да, самоучка.

- Как удачно, - с сарказмом тянет Александра.

Смотрит на седовласого мужчину напротив, ожидая поддержки. Но он косится на деда и молчит, делая вид, что жует.

– Ведь у нас бизнес как раз с этим связан. Сеть фармацевтических компаний по стране, - продолжает «мыше-крыса», намекая на мою ложь.

- Не у вас, а у нас, - ставит ее на место дед. – Высшее? – уточняет у меня.

- Неоконченное, - опускаю взгляд. Мне почему-то сложно врать Адаму.

- Я договорюсь, чтобы тебя зачислили в университет здесь, - неожиданно постановляет дед. – И язык придется выучить. А практику будешь в нашей компании проходить.

В гостиной становится шумно. Родственники перешептываются. Один из них, кажется, мой кузен Петр, решается подать голос:

- Дед, а ты уверен, что Яну понравится эта идея? – хмыкает не с добром.

Я вздрагиваю от услышанного имени. Но мгновенно беру себя в руки. Ведь в Польше Ян – такое же распространенное имя, как у нас Ванька. Совпадения быть не может, тем более, такого рокового. Мысленно отмахиваюсь от нехорошего предчувствия.

- С внуком я сам поговорю, - чеканит Адам.

Поднимает руку, прекращая переговоры родни. И остаток вечера мы проводим в гробовой тишине.

Несмотря на разнообразие блюд на столе, многие из которых я вообще впервые в жизни вижу, я не ем. Даже не притрагиваюсь к своей тарелке. Родственники то и дело тайком бросают на меня презирающие взгляды. Атмосфера вокруг искрит ненавистью и завистью. Кажется, что стоит мне взять в рот хоть кусочек, как я сразу же подавлюсь – и скончаюсь на месте. На радость новой родне.

К слову, не ест и дед Адам. Просит горничную принести ему ужин в комнату, приободряюще смотрит на меня, подмигивает – и… удаляется. Это побег? Спешу последовать его примеру.

Запираюсь в своей спальне, наспех переодеваюсь в хлопковую тунику с мордой кошечки посередине. На ночнушке я решила сэкономить. Как и на белье. Все равно не собираюсь полуголой по особняку щеголять.

Вздохнув, обессиленно падаю на кровать.

Долго не могу уснуть, мучаясь от голода. Прислушиваюсь к шуму и шорохам за стеной. У деда тихо, но в другой комнате хлопает дверь. Внук объявился?

Смотрю на часы: полночь. Что ж, знакомиться будем завтра.

С этой мыслью ухмыляюсь и прикрываю глаза. Но тут же подскакиваю на постели. Из спальни деда доносится кашель. Тот самый, что напугал меня днем и дал надежду подленьким родственникам.

Полусонная, ведомая страхом, мчусь к Адаму. Резко откидываю стул, что подпирает ручку, и он с грохотом летит на пол. Рывком распахиваю дверь, спотыкаю о порог и с разгона лечу… в чьи-то теплые объятия.

- Ай! – вскрикиваю, когда ударяюсь лбом о чужой подбородок.

Морщусь от боли и не сразу замечаю, как мужские руки все сильнее сжимают мои плечи.

Упираюсь ладонями в крепкую грудь, хочу оттолкнуть обнимающего меня незнакомца. Но застываю.

Потому что… Ощущения какие-то знакомые.

- А ты какого черта здесь делаешь? – гремит откуда-то сверху голос, и я узнаю его.

Медленно поднимаю голову, сжимаюсь, будто точно сейчас в ёжика обращусь, и нервно сглатываю.

- Тот же вопрос.

Тяжелый кашель становится ближе, и мы, не сговариваясь, поворачиваемся на звук. Мужская хватка на моих плечах по-прежнему цепкая. Будто он уверен, что поймал преступницу на горячем, и боится теперь упустить.

- Доброй ночи, Ян, - откашлявшись, хрипло говорит дед. – Я думал, ты сегодня опять не приедешь, - внимательно обводит нас взглядом. - Я смотрю, ты уже познакомился со своей двоюродной сестрой.

На мгновение мы с Яном пересекаемся взглядами – и, как по команде, отталкиваем друг друга. Я отскакиваю так резко, что едва не падаю назад, из последних сил сохраняя равновесие.

Брат? Но мы ведь…

Инстинктивно касаюсь пальцами губ и задерживаю дыхание.

Ян замечает мой жест, хмуро сводит брови. Смотрит на меня так, будто видит впервые. Скользит платиновым взглядом по лицу, плечам, задерживается на глупом принте, выбитом на тунике, спускается к бедрам, едва прикрытым хлопковой тканью, к босым ногам. На долю секунды меняется в лице, напоминая прежнего Яна, из отеля.