того, что дух тоже заплакал, как странно бы это не звучало. Но именно из-за его всхлипов я пришла в себя. И просто закрыла глаза. Опустошенная, с соленым и мокрым от слез лицом, в голове стало тихо, и только вдоль позвоночника растекалось тепло, будто кто-то гладил меня по спине, жалея. Открыв глаза, я обнаружила, что руки светятся зеленым, обернулась к дереву, обняла его и тихо прошептала: «Спасибо». А на меня осыпалась сотня цветков.

‒ Поздравляю. С землей ты подружилась, ‒ констатировал Кэлахэн. ‒ И не считая нашей совместной истерики, достаточно быстро.

‒ Это значит магия земли достаточно сильная? ‒ в душе было приятное спокойствие, а там где я проходила растения начинали бешено расти и распускаться.

‒ Да, и ты бы приглушила эффект, а то очень подозрительно выглядит этот двухметровый цветочный забор, ‒ дух указал мне за спину, я обернулась и еле челюсть подобрала. Он сказал правду, за мной тянулась живая изгородь.

‒ А как мне это исправить? ‒ в ужасе пролепетала я.

‒ Как хочешь. Ты же человек, а не я. Я вообще ‒ «привидение», ‒ он передразнил меня. ‒ Давай, людские маги действовали интуитивно, поэтому были сильнее наших намного.

Я осторожно прикоснулась к ближайшему цветку, похожему на ромашку, и вежливо попросила уменьшиться до нормальных размеров, на что это сложноцветное парой растительных образов послало меня куда подальше. От негодования я аж ногой топнула и сердито высказала этой цветочной стерве, что если она сама не уменьшиться, то я ее косой укорочу. Ромаха задумалась, к ней склонялись другие цветы-травинки. Ощущение, будто консилиум собрался. Я же, напевая песню про полевые цветы, прошла вдоль «изгороди», вливая то тепло, что растеклось по телу.

И потихоньку садовая полянка из полевых цветов перед плакучей ивой приняла вид обычного луга.

Налюбовавшись на плоды своего магического труда и наслушавшись похвалы от Кэла, я вернулась в беседку, и даже успела открыть «Историю» прежде, чем за мной пришла Берта.

‒ Леди, скоро обед, а Вам еще переодеться, ‒ девушка, кажется, переживала перед моей первой совместной с мужем трапезой.

‒ Спасибо, ‒ а я с таким настроением была готова покорить не только собственного мужа на обеде, а целый мир положить на лопатки.

Глава 6

«‒ Соль и перец спасут любое блюдо!

‒ Фигня! Любое блюдо спасет майонез!

‒ Чушь, любое блюдо спасет любовь.

‒ Почему?

‒ Потому что из любимых рук можно принять даже яд»

Я легкой походкой влетела в дверь столовой, опоздав всего минут на десять, и обнаружила за столом не только Иезекиля, но и его советника. Вот гад трусливый, побоялся после «ночи жалости» со мной тет-а-тет оставаться. Настроение резко сместилось из «обожаю этот мир» в «размажу по асфальту». Мужчины встали при моем появлении, а муженек даже соблаговолил помочь мне сесть.

‒ Я рад, что ты согласилась скрасить наш обед, ‒ с ласковой улыбкой Изя налил мне сока. ‒ Надеюсь, ты не против, что у нас самообслуживание. Просто так спокойнее общаться, без лишних ушей.

‒ Нет что ты, я же не привыкла, что вокруг меня бегает десяток слуг и уж с едой я могу справиться самостоятельно.

‒ Как замечательно, что Вы пришли, Елена, ‒ Картен сиял как начищенный сапог солдата.

‒ Вы так думаете? ‒ ехидно спросила я, накладывая себе салатик и отрезая кусочек мяса. Ладно, я же вроде как хозяйка, надо бы поухаживать за мужчинами. ‒ Положить вам чего-нибудь?

Следующие десять минут мы разбирали еду, а заодно я спрашивала названия у блюд и продуктов. Хотя бы элементарные названия надо же запомнить. Все было очень похоже на земное, с небольшой разницей. Каких-то растений не существовало тут, каких-то у нас.

‒ Ты спрашивай, не стесняйся, я уже понял, что зря отправил тебя в библиотеку, все же бытовые знания там есть далеко не все, а синхронизация языков при переселении не всегда полная, все же множество понятий в наших мирах не совпадает.

‒ Неужели ты только что признался в том, что был не прав? ‒ ну что я к нему прицепилась, а?

‒ Да, дорогая, ‒ опять этот характерный недовольный тон. ‒ Ты хочешь, чтобы я извинился?

‒ Расслабься, переживу. Лучше разреши мне готовить.

‒ Что? ‒ синхронно выдохнули мои сотрапезники.

‒ Елена, Вы серьезно? ‒ первым очнулся советник.

‒ Да, я серьезно, Картен, и со мной можно на ты, если это позволяет местный этикет, ‒ он кивнул, но только после одобрения Иезекиля. ‒ А на счет кухни. Я готовлю с детских лет. Сначала мама была постоянно на работе и приходилось изгаляться, из минимума продуктов творить что-то вкусное и чтобы надолго хватило. А потом я поступила в кулинарное училище, пошла работать в столовую. Наконец, стала шеф-поваром. Это часть меня, моя жизнь. Да я даже думаю лучше, когда тесто замешиваю или мясо мариную.

‒ Удивительную мне жену подсунула судьба. А что сама на кухню не пошла? Почему просишь разрешения? ‒ уставились на меня лукавые глаза.

‒ Вустер злой, ‒ нагло пожаловалась я.

‒ Ага, ‒ подтвердил Картен. ‒ А еще бекаса испортил, сдает твой повар, или присутствие твоей супруги на кухне его смутило.

Я ловко перегнулась через стол и отломила кусочек мяса птицы из тарелки советника, под изумленные взгляды мужчин, попробовала его, зажмурилась от чересчур кислого привкуса маринада.

‒ Хотя, соль и перец спасут любое блюдо, ‒ уверенным движением советник потянулся к солонке.

‒ Фигня! Любое блюдо спасет майонез! ‒ с видом знатока произнесла я.

‒ Чушь, ‒ вынес вердикт Изя. ‒ Любое блюдо спасет любовь.

‒ Почему? ‒ удивились мы с Картеном.

‒ Потому что из любимых рук можно принять даже яд, ‒ тихо сказал муж.

‒ Нормально, значит, в ближайшее время никто из нас травиться не будет, ‒ широко улыбнулась я под укоризненным взглядом советника