Тут босс мафии внезапно услышал какую-то возню на крыльце и резко смылся тем же путем, что зашел — через окно. Времени закрывать окно не осталось, потому хлопок об раму сразу бы заострил внимание Дмитрия и тот бы мгновенно зацепил бы взглядом силуэт вторгателя, а после бы и опознал черты лица.

День первый. Первые пропажи

Столовая. Половина одиннадцатого утра. Ольга ждет, пока все наедятся, чтобы у всех было хорошее настроение, и чтобы все с пониманием отнеслись к ее просьбе:

— Дорогие друзья! У нас случилось небольшое происшествие. Дело в том, что один из работников, как сообщил медик, отравился. Нам срочно нужен врач. До ближайшего поселения пять дней ходьбы. Сама я идти не могу, а все средства связи сломались, — на этом моменте Марк с облегчением еле заметно улыбнулся. Сама же Ольга выждала небольшую паузу, ожидая добровольцев, и, увидев, что смельчаков нет, продолжила — Тот, кто вызовется помочь человеку, получит пятьдесят тысяч рублей, плюс я возвращу деньги за отпуск, плюс десять тысяч на провизию и тому подобное во время "похода", — сказала администратор как можно приветливей, но, увидев, что все потухшими взглядами с сожалением смотрят на нее, не сдержалась. Ее улыбка постепенно сходила с лица, а после на глазах навернулись слезы. Еще бы мгновение — и она бы разрыдалась во весь голос прямо здесь — на холодном полу столовой.

— Я могу, — скромно поднял руку Кирилл Остапович.

— Папа, что за фокусы? — воскликнула Карина.

— Деньги никогда не лишние, а вы, гляжу, с Мстиславчиком и без меня справляетесь. Только если он будет тебя обижать — сразу звони, прилечу и наподдаю ему, — отшутился родитель.

— О, Кирилл Остапович, я так вам признательна, — закудахтала вокруг него Ольга. — Конечно, извините за резкость, но нельзя терять ни минуты.

— Да-да, Оленька, я все понимаю, спешим же, — поторопился доброволец.

Затем, собрав багаж и проведя инструктаж, Ольга добавила:

— Да, я очень прошу вас, не могли ли вы еще и вызвать полицию? Дело в том, что мы с врачом решили, что это убийство. В столовой я не хотела бы поднимать панику, поэтому говорю сейчас.

— Таааак, — "выплыла" на передний план Карина, собираясь устроить скандал.

— Тихо, тихо, хорошо, я все сделаю, — Кирилл Остапович жестом остановил дочь и двинулся в путь, оставив глаза Карины слегка влажными от печали.

Ольга же тем временем отправилась в медпункт к Теме. Тот отсыпался, поэтому ресепшионистка попыталась разговорить Любовь.

— Бесполезно, — отрезала ее Виктория. — У нее шок. Голос сам собой вернется через несколько дней, а пока она может только писать и то вряд ли. Ты, конечно можешь попытаться, искренний диалог ей сейчас очень полезен, что ускорит процесс, но мне кажется, что тебе сейчас особо некогда нянчиться с пациенткой: у тебя, как минимум, Артемий, а как максимум своих дел по поводу отеля невпроворот.

— С чего ты так решила, ну, в смысле про дела? — ухмыльнулась Ольга.

— Так ты ж сама об этом в столовке трепалась.

— Тааак, че за словечки у нас тут пошли? Сейчас уволю, так допрыгаешься, — отшутилась администратор. У нее действительно много дел, но сейчас ей так не хочется их решать. Хочется убежать от всех проблем, забыть их хотя бы на сколько-нибудь. Поэтому она начала разговаривать с обессиленной Любовью, — тебе принести что-нибудь?

"Кофе, пожалуйста", — написала та.

Ольга быстро сбегала за кофе. Выпив напиток, обескураженный взгляд жертвы более-менее смягчился. Любовь собралась куда-то идти, но Ольга строго-настрого запретила ей:

— Тебе надо лечиться, нужен покой. Если все пациенты начнут ходить где попало, что случится? Правильно: кавардак! Лучше скажи, кто тот изверг, лишивший тебя голоса?

Любовь испуганно посмотрела на Ольгу. Кто это женщина, которая так властно и ласково на нее смотрит? Зачем она задает ей эти вопросы? Сама же только что сказала, что пациентам нужен покой. Затем до Любови начал доходить смысл заданного ей вопроса. Она вспомнила ночной кошмар и резко, пронзительно закричала, закрыв глаза и забившись в дальний угол койки.

Виктория тут же подавилась чаем, и, бросив кружку, разлив часть содержимого, побежала. Так то, по законам логики, врач должна была помогать больным. Но чтобы им помочь, сначала нужно бы удалить источник проблемы. В данном случае это была Ольга.

— Быстро уходи, больше не приходи, а то к ней вернется воспоминания, и она опять начнет орать. Ты же не хочешь, чтобы тебе плохие отзывы клиенты потом писали?

— Но… эээ… — растерялась Ольга, но Виктория уже вытолкала ее за дверь.

Любовь немного собралась, успокоилась, приняла сначала валерианку от Виктории (символично), а затем таблетку, чтобы вернулся голос, после чего сразу же уснула.

Дмитрий и Петр в это время время сидели в баре на ресепшене. Да, в том самом, где Петр впервые предложил Любови кофе. Но в этот раз суть разговора была совсем иная. Петр начал:

— Шеф, сегодня ночью я слышал странные звуки. Я не мог уснуть от неразделенной любви, от этого просто лежал, глядя в стену. Я услышал, как кто-то пришел, думая, что это Вы, однако залезли через окно. Вы, конечно, могли забыть ключ, но опять же шаги были не ваши. Я боялся пошевелиться, поэтому лишь слушал. Шаги были тяжелые, периодически разбавленные вздохами. Судя по лишнему весу, главным нашим подозреваемым становится Борис Маркович. Кажись, Вы были правы на его счет.

— Да, сегодня ночью стоит еще порыться в его вещичках.

— Щщщщ…. Шеф, Вы же сами говорили об осторожности. В таких местах такие вещи говорить нельзя.

Рядом стояла официантка Мария. Она слышала весь разговор, стараясь не подавать виду. Вернувшись на кухню, она тут же накинулась на Маргариту:

— Рит, у нас проблемы. Тот самый детектив, которого раскрыл Борис Маркович, теперь оказывается раскрыл нас. Он, конечно, о нас с тобой и не подозревает, но с такими темпами, какие вещи он сейчас говорил… это…

— Стой, стой, стой, — перебила ее Маргарита, самая вспыльчивый и самый адекватно-мыслящий член группы. — Давай сначала.

Со временем, когда второпях Мария пересказывала все, попеременно отвечая на вопросы Маргариты, картина начала более-менее проясняться. Когда же абсолютно полностью Маргарита осознала, что все труды, на которые она пахала за последние годы, могут быть раскрыты каким-то сыщиком, случайно заметившим их главаря, она взорвалась:

— Да… да! — задыхалась от возмущения она. — Как он смеет! Возомнил себя главным, а стараемся за пятерых мы! Как минимум я! То бишь я тут стараюсь, всю работу делаю, все связи на мне, а ему видите ли прогуляться