Порой Смита донельзя раздражали ограничения, которые Клейн накладывал на его деятельность в роли “мобильного невидимки”. К примеру, он не мог рассказать Хауэллу о “Прикрытии-1” — ни о самом существовании этой организации, ни о том, что он в ней состоит. Смит не сомневался в том, что Питер что-то подозревает. Но, будучи профессионалом, он держал свои мысли при себе.

— По всей видимости, дело очень серьезное, Питер, — негромко произнес Смит. — Я должен вернуться в Штаты, но мне нужно выяснить, кто эти двое убийц и, что еще важнее, кто их нанял.

Хауэлл выслушал Смита с задумчивым видом.

— Вот и я о том же, — сказал он. — Одного упоминания о “Биоаппарате” достаточно, чтобы лишить меня сна. Здесь, в Венеции, у меня есть пара приятелей. Посмотрим, что мне удастся узнать. — Он помолчал. — Этот твой друг, Данко... У него была семья?

Смит вспомнил снимок миловидной темноволосой женщины и ребенка, который Юрий показал ему однажды.

— Да, была.

— Тогда делай то, что считаешь нужным. Если потребуется, я тебя разыщу. Кстати, вот адрес в предместьях Вашингтона. Я порой отсиживаюсь там. В доме есть все необходимое. Тебе может потребоваться укрытие.

Помимо всего прочего, на территории нового учебного центра НАСА близ Хьюстона выстроены четыре огромных ангара, каждый размером с футбольное поле. Внешний периметр площадки патрулирует военно-воздушная полиция; внутри, за оградой системы “Циклон”, наблюдение ведется при помощи видеокамер и датчиков движения.

В здании G-3 содержались макеты космических челноков последнего поколения. Устроенные наподобие имитаторов самолетных кабин, при помощи которых тренируют летчиков, они помогали экипажу обрести опыт и навыки, необходимые на орбите.

Меган Ольсон находилась в длинном туннеле, соединявшем среднюю палубу челнока с грузовым шлюзом. Одетая в мешковатые синие брюки и просторную хлопчатобумажную рубашку, она парила в помещении с пониженной гравитацией, словно падающее перышко.

— Можно подумать, ты там наслаждаешься, — раздался голос в ее наушниках.

Меган ухватилась за одну из резиновых петель, привинченных к стенам туннеля, и повернулась лицом к объективу камеры, следившей за ее движениями. Рыжие, собранные в пучок волосы женщины зависли перед ее глазами, и она отбросила их в сторону.

— Это самый приятный момент во всем процессе обучения. — Она рассмеялась. — Похоже на плавание с аквалангом, только без рыб.

Меган приблизилась к монитору, на котором возникло лицо доктора Дилана Рида, руководителя биомедицинской исследовательской программы НАСА.

— Люк лаборатории откроется через десять секунд, — предупредил ее Рид.

— Уже иду.

Меган нырнула вниз под углом сорок пять градусов к круглому люку. Едва она прикоснулась к рукоятке, послышалось шипение сжатого воздуха, высвобождавшего цилиндрические замки. Меган налегла на люк, и тот плавно распахнулся.

— Я уже внутри.

Она опустилась на палубу, застеленную особым покрытием, и почувствовала, как подошвы ее башмаков входят в зацепление с материалом, напоминающим “липучку”. Теперь Меган твердо стояла на ногах. Закрыв люк, она набрала комбинацию на буквенной клавиатуре, и засовы замков встали на свое место.

Меган повернулась. Перед ней находился рабочий отсек лаборатории, разделенный на десять модулей. Каждый из них был размером с чулан для хранения швабр и тряпок и предназначался для определенной процедуры или эксперимента. Женщина осторожно прошагала по центральному проходу, едва вмещавшему ее плечи, миновала отсек критических явлений и МКФ (модуль космической физиологии) и двинулась к своему рабочему месту — биолаборатории.

Подобно остальным модулям, биолаборатория была заключена в титановый контейнер, напоминавший отрезок вентиляционной шахты полутора метров в длину и двух в высоту. Потолок контейнера был наклонен под углом тридцать градусов. Такая конструкция обусловливалась тем, что лабораторный комплекс вписывался в огромный цилиндр.

— Сегодня у нас китайская кухня, — оживленным голосом произнес Рид. — Выберите первое блюдо из колонки “А”, второе — из колонки “Б”.

Меган остановилась напротив биолаборатории и включила питание. Первым ожил верхний блок, морозильная камера. Вслед за ним зажужжали расположенные ниже холодильник и инкубатор “А”, потом “перчаточный ящик” и инкубатор “Б”. Меган проверила панели управления и доступа, затем энергоблок, находившийся на уровне ее колен. Биолаборатория, или “Белла”, как ее окрестили исследователи, функционировала безупречно.

Меган прочла список предлагаемых экспериментов, мерцавший на жидкокристаллическом экране. Как шутливо заметил Рид, это было самое настоящее меню китайского ресторана.

— Начну с гриппа, потом добавлю капельку соуса — лихорадки легионеров, — сказала она.

Рид фыркнул.

— Звучит соблазнительно. Я пущу часы, как только ты сунешь руки в “перчаточный ящик”.

“Перчаточный ящик” представлял собой блок размером с коробку из-под обуви, чуть выдвинутый из стены “Беллы”. Прототипом для него послужили куда более просторные устройства, которые можно увидеть в любой биологической лаборатории, но он отличался повышенной надежностью. В отличие от своих прикованных к земле родственников, этот блок был специально сконструирован для работы в невесомости. С его помощью Меган и ее коллеги могли изучать живые организмы в условиях, достижимых только в космосе. Она сунула ладони в толстые перчатки, которые вытягивались внутрь блока. Уплотнение между перчатками и ящиком было выполнено в виде пятисантиметрового кольца из жесткой резины, металла и клефекса — толстого небьющегося стекла. Даже если содержимое пробирок и сосудов будет разлито, капли не покинут пределов ящика.

И слава богу, —сказала себе Меган, вспомнив, что имеет дело с лихорадкой легионеров.

Перчатки казались толстыми и грубыми, но на самом деле они позволяли работать с невероятной точностью. Меган протянула руку к клавиатуре, расположенной внутри ящика, и аккуратно набрала комбинацию из трех цифр. Практически мгновенно вперед выдвинулся один из пятнадцати лотков размером не больше отсека для компакт-дисков. Однако в его углублении находился не диск, а круглый стеклянный сосуд восьми сантиметров в диаметре и шести миллиметров глубиной. Даже без микроскопа Меган видела на его дне зеленоватую жидкость — культуру лихорадки легионеров.

Научная подготовка и опыт работы научили ее относиться к объектам своей деятельности с величайшим почтением. Даже в условиях высшей защиты Меган ни на секунду не забывала о том, с чем имеет дело. Она осторожно взяла чашку Петри с лотка и сняла крышку, отделявшую бактерии от окружающего пространства.

В наушниках послышался голос Рида:

— Часы запущены. Не забывай, в частичной невесомости у тебя есть лишь тридцать минут на каждый эксперимент. Зато в космосе ты сможешь работать сколько угодно.