— Стой. Не понимаю. Что за празднование?

Видя недоумение на его лице, Келли рассмеялась:

— Разве ты не обратил внимания на украшения по всему городу?

— Флаги, — вспомнил Том. — Я думал, что они остались со Дня независимости.

— Нет, это для празднования в честь Пятьдесят пятой дивизии, — ответила она. — Это будет большое мероприятие — с сенаторами Кеннеди и Керри на церемонии открытия. Само празднование займет четыре дня. Прибудут солдаты Пятьдесят пятой дивизии и сотни членов их семей. Я читала в какой-то газете, что в живых сейчас осталось уже меньше тысячи солдат. Мой отец — один из них.

— Я знаю, что твой отец участвовал во Второй мировой войне. — Глядя на нее, Том облокотился о стол. — Вот где он встретился с Джо. Во Франции.

— Для Джо и Чарлза приготовят особые места на сцене в день начала церемонии, в следующую среду.

— Но он не был в Пятьдесят пятой. Он служил в военно-воздушных силах задним стрелком разведывательного самолета. — Большего Том о Джо не знал, потому что вытащить из дяди какие-либо сведения было не легче, чем выдрать больной зуб. Том знал, куда больше о своем собственном деде, брате Джо, которого никогда не видел, поскольку тот рано умер.

— Джо был сбит над Францией в 1942 году, — сообщила Келли.

Иисус! Джо не говорил и этого. Все, что удавалось из него вытянуть, было: «Я служил в Европе».

— Я не знаю точно, что Джо совершил — отец мало говорит об этой войне, — но это было как-то связано с Пятьдесят пятой. Что-то Джо сделал для нее, за что ему дали Почетную медаль конгресса.

Том удивленно поднял брови; в первый раз за несколько месяцев у него закружилась голова не от ранения.

— Боже, Джо получил Почетную медаль конгресса! Вот это новость! — Он рассмеялся. — Он мне не показывал ее ни разу…

— Празднование начнется 15 августа, в годовщину победы над Японией, день официального окончания войны, — сказала Келли. — То ли я читала это в газетах, то ли мне говорил об этом отец или Джо, но я знаю, что 15 августа 1945 года, когда закончилась война, солдаты Пятьдесят пятой решили собраться вместе через пятьдесят пять лет, в 2000 году. Тогда 2000 год наверняка казался им очень далеким, почти фантастическим. И они решили встретиться в Болдуинз-Бридж, поскольку дивизию формировали именно здесь. Ты знаешь, что во Вторую мировую в Болдуинз-Бридж был армейский центр подготовки?

Том отрицательно мотнул головой.

— Он располагался там, где пять лет назад построили супермаркет «Остановись и купи». Когда-то там был пожар. Руины армейского центра были снесены в 1950 году. Когда мы ходили в школу, на том месте уже рос лес.

— Я ничего такого не знал, — признался Том.

— Джо и отец не говорили об этом, но они на прошлой неделе ездили в комитет по подготовке праздника, — сказала она. — Ты готов услышать кое-что необычное?

Том рассмеялся:

— Все, что ты говоришь, для меня необычно.

Келли тоже улыбнулась, но грустно.

— Но для меня это особенно необычно. Когда они приехали из этого комитета, то сильно поругались. И Джо больше сюда не заходил.

— Джо? — Том не мог в это поверить. Джо работал у Эштона садовником на протяжении почти шестидесяти лет — с того самого времени, как он и Чарлз вернулись с войны.

— Я сидела за компьютером, — продолжала Келли, — услышала крики и направилась посмотреть, что происходит. Джо был очень расстроен. Я не совсем поняла, что он говорил, но что-то вроде того, что время уходит. Увидев меня, он замолчал, а мой отец ринулся в дом. Как я ни пыталась потом узнать, что произошло, мне это так и не удалось.

Джо не занимается своей работой целую неделю! Том не мог в это поверить. Джо никогда не стеснялся показывать свои чувства, но он всегда держал их под контролем. Он был очень рассудителен и очень терпелив. Теперь же он не общается с Чарлзом Эштоном, с которым провел большую часть своей жизни.

— Может, мне поговорить с ним? — нерешительно предложил Том. — Если я его найду.

— Том! Томми! Это твой чемодан в кухне? — раздался голос Джо.

Том улыбнулся:

— Похоже, меня обнаружили. Келли ответила на улыбку.

— Том, если это в самом деле возможно, останься хоть на какое-то время. Нам всем нужно твое общество.

«Странная просьба, — подумал Том. — Как бы я мог уехать, зная, что Чарлз умирает, зная, что Джо — человек, который столько заботился обо мне, — возможно, нуждается в моей помощи?»

Да и при взгляде на улыбающуюся Келли Эштон мысль остаться в Болдуинз-Бридж подольше…

— Да, я останусь.

Но, выходя из задней двери, чтобы встретить Джо на дорожке, он подумал: «Во что я ввязался?»

Мэллори Паолетти прошлась по комнате, слушая обычные причитания матери о том, как скверно все в ее жизни. Нет денег, постоянно приходится заниматься унизительной грязной работой, а тут еще никуда не годная дочь даже и не собирается поступать в колледж в следующем году.

Мэллори мрачно подумала: «Если действительно у матери нет денег даже на то, чтобы поменять протекающий водонагреватель и оплатить все счета за электричество, то откуда возьмутся деньги на учебу в колледже?»

Брат матери, Том, молча сидел на софе, терпеливо слушая словоизвержения Анджелы. Но когда Мэллори подняла на него глаза, то увидела, что Том смотрит на нее. Том тут же отвел взгляд, но и этого мгновения Мэллори хватило, чтобы составить мнение о Томе — он все тот же классный парень, все так же на ее стороне, хотя волосы на его голове изрядно поредели.

Наконец Анджела смолкла. Или же сделала паузу, что было ошибкой, поскольку Том тут же перехватил инициативу.

— А почему бы тебе не поступить во флот? — спросил он, глядя прямо на Мэллори.

Ее мать беззвучно рассмеялась и закурила очередную сигарету.

— Какая мысль! Томми, ты и в самом деле можешь себе представить Мэллори…

— Я спрашиваю не тебя, — перебил ее Том, — я спрашиваю Мэллори. Что ты собираешься делать в жизни, малышка? Что тебе нравится делать? Если ты захочешь, я съезжу с тобой в рекрутский центр. Ты не обязательно должна идти на флот. Мы можем поговорить в этом центре и точно определить, что тебе больше подойдет. В армии любят, когда их рекруты получают высшее образование.

— Мэллори хочет, чтобы ее кожу украшали татуировки! — произнесла Анджела. — Вот о чем она думает в последние дни. Но, ты не поверишь в это, несмотря на всю эту разрисованную кожу, Мэллори — хороший ребенок. Глядя на нее, я часто вспоминаю себя, когда мне было восемнадцать.

Это было далеко от истины. Ростом Мэллори превосходила мать примерно на шесть дюймов, причем сложена она была как амазонка. Впрочем, мать сама виновата, что сильно сдала за последнее время — ей не следовало курить свой вонючий «Уинстон» в таких количествах, что порой не хватало денег даже на молоко.