притчи, если не считать таковыми некоторые аллегории, например о Добром Пастыре, или метафорическое сравнение учеников с плодоносящими ветвями.

Евангелие от Иоанна содержит еще меньше биографических данных об Иисусе, чем остальные евангелия. Лишь по счастливой случайности авторство реплик Иисуса синоптических евангелий может подлинно принадлежать Иисусу; но о том, что Евангелие от Иоанна содержит хоть одно подлинное высказывание или учение Иисуса, не может быть и речи.

У Иоанна Иисус не такой, каким он предстает перед нами в синоптических описаниях; это уже не раввин из Галилеи, в котором народ видит пророка, а апостолы угадывают Мессию. Иисус Иоанна не обладает человеческими слабостями и не участвует в крещении покаяния, не подвергается искушению от дьявола и не переживает страх и дрожь в Гефсимании. Также опущено описание вопля от боли на кресте, которое присутствует у Марка и Матфея. Принадлежность к дому Давида уже не вызывает интереса. Вместо этого Иисусу присваивается свойственное Богу всеведение. Это евангелие было написано, говорит автор, «…дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий…».

Несомненно, Евангелие от Иоанна – наиболее высокоинтеллектуальное из четырех евангелий. Более того, это любимое евангелие Мартина Лютера:[63]

Поскольку Иоанн весьма мало пишет о Христе, но весьма много о его проповеди… Евангелие от Иоанна – единственное нежное, истинно главное евангелие, и оно много, много предпочтительнее трех остальных.

Здесь внутри теоретического обрамления заключено описание исторических событий. Оно беспристрастно и позволяет извлечь подлинный смысл. В отличие от авторов других евангелий, Иоанн анализирует историческую обстановку и объясняет ее политические причины. Благодаря этому евангелию можно определить, как то или иное событие вписывается в общую картину. Замечательный пример находится в Евангелии от Иоанна (18, 14), где первосвященник Каиафа прагматично доказывает, что выдача Иисуса римлянам политически оправдана и соответствует интересам еврейского народа.

Апостол Павел сообщает

Несомненно, Павел является наиболее выдающейся личностью среди авторов Нового Завета. Хотя он не упоминается ни в одной исторической хронике, нет сомнений, что он существовал. Согласно официальному подсчету, он оставил после себя тринадцать посланий, семь из которых, по крайней мере, считаются подлинными: Послание к Римлянам, два Послания к Коринфянам, Послания к Галатам и Филиппийцам, Первое послание к Фессалоникийцам и Послание к Филимону.[64] Остальные послания Павла, вероятно, написаны сподвижниками апостола, которые воспользовались именем Павла, дабы придать своим трудам большую авторитетность.

Книга Деяний Апостолов, написанная Лукой, содержит подробные описания деятельности Павла, но не цитирует его послания. Следует сделать вывод, что к концу I века они не были знакомы широкой аудитории.[65]

Павел родился в 10 г. н. э. Следовательно, к моменту казни Иисуса он был очень молодым человеком. Возможно, в то время он учился в Иерусалиме, но лично с Иисусом он никогда не был знаком. Из рассказа в Книге Деяний (22, 3) можно сделать вывод, что Павел происходил из ортодоксальной семьи, проживавшей в Тарсе в Киликии, в современной Анталии. Он имел римское гражданство и был хорошо знаком с греческой философией и религией; Тарс славился как самый греческий город Малой Азии.

Павел оставался евреем диаспоры: «…для иудеев я был как иудей… для чуждых Закона – как чуждый Закона…» (I Кор. 9, 20–21). Его миссионерским ареалом был греческий мир, именно здесь он достиг успеха как «апостол язычников».[66] Бен-Хорин описывает его как «римского гражданина еврейского вероисповедания и эллинистической культуры» и противопоставляет его Иисусу, которого определяет как «стопроцентного иудея, еврейского гражданина и абсолютного еврея, которого сегодня мы назвали бы саброй».[67]

Как и подобает еврею, вне зависимости от уровня образованности и социального положения, прежде всего Павел изучил ремесло: он был изготовителем палаток. Позже он получил богословское и юридическое образование в Иерусалиме под руководством рабби Гамалиила и стал фарисеем. Павел охотно упоминает о своем фарисействе всякий раз, когда видит в этом пользу. Так он поступил, например, когда в 60 г. н. э. предстал перед Синедрионом, обвиняемый в незаконном поведении: «…мужи братия! я фарисей, сын фарисея…» (Деян. 23, 6). Однако это утверждение достоверно лишь формально. Павел действительно получил раввинистическое образование; об этом свидетельствует стиль его посланий. Но, тем не менее, его эллинистские взгляды и пристрастное отношение к язычникам фундаментально отличают его от фарисеев.

Это отличие особенно трагично, поскольку Павел инициировал процесс, породивший отчуждение Церкви и тотальное распространение антииудаизма.[68] Павел высмеивает еврейские родословия (что в какой-то мере свидетельствует о раздвоении личности) и называет сором все, что делало его ортодоксальным евреем (Флп. 3, 8). Некоторые критические замечания апостола, направленные в адрес собратьев-евреев, не принадлежавших к последователям Иисуса, были настолько остры, что имели роковой намек на идею «окончательного решения»:

Ибо вы, братия, сделались подражателями церквам Божиим во Христе Иисусе, находящимся в Иудее, потому что и вы то же претерпели от своих единоплеменников, что и те от иудеев, которые убили и Господа Иисуса и Его пророков, и нас изгнали, и Богу не угождают, и всем человекам противятся, которые препятствуют нам говорить язычникам, чтобы спаслись, и через это всегда наполняют меру грехов своих; но приближается на них гнев до конца. (I Фес. 2, 14–16)

Трудно понять, как человек, чувствующий себя частью народа Израиля, аллегорически представляющий его культурной маслиной, корни которой питают ветви обращенных язычников, может так пренебрежительно писать о евреях. «Достаточно увидеть, как в словах Павла сочетаются ненависть к собственному еврейству и любовь к Израилю, чтобы понять, какие муки раздвоения личности, должен был переживать этот человек», – отмечает Бен-Хорин.[69] Можно было бы вздохнуть с облегчением, если бы удалось доказать, что антисемитские заявления Павла, особенно отрывки из Послания к Фессалоникийцам, являются фальсификацией. Однако не исключено, что подобные бесчестящие высказывания были приписаны апостолу позже, во время «ревизии» посланий отцами Церкви, которые в большинстве своем были юдофобами. Так или иначе, до нас все же дошли высказывания Павла совершенно противоположного характера, в которых он пишет о примирении и недвусмысленно признает непреходящую ценность иудаизма:[70]

…Потому что все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе… (Римл. 3, 23–24)[71]

…Я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти, то есть израильтян, которым принадлежат усыновление, и слава, и заветы, и законоположение, и богослужение, и обетования; их и отцы, и от них Христос по плоти, сущий над всем Бог, благословенный во веки, аминь. (Римл.