близких диалектов иногда называют «наречием», а местные подразделения самих диалектов — «говорами». Таким образом, можно говорить о северно- и южновеликорусских диалектах, распадающихся на несколько говоров, или соответственно о северно- и южновеликорусском наречии. Между обоими главными подразделениями русского народа существовали до недавнего времени также заметные этнографические различия в материальной и духовной культуре. Граница между зонами расселения северных и южных великорусов проходила примерно от Смоленска к Москве и дальше на восток к Мурому и Горькому (Нижнему Новгороду). В Приуралье и в Сибири встречались поселения обеих этих групп; однако среди сибиряков-старожилов северные великорусы преобладали.

Территориально-культурные подразделения народов обычно называют «этнографическими группами» или «субэтносами»; они могут совпадать с районами распространения языковых диалектов, хотя такое совпадение и не является обязательным. Северные и южные великорусы — это только основные этнографические и вместе с тем диалектологические группы русского народа. Внутри каждой из них можно выделить еще несколько характерных этнографических групп меньшего масштаба, также обладающих специфическими культурно-бытовыми особенностями. Такими этнографическими группами второго порядка являются, например, поморы — рыбаки и мореходы, расселенные по берегам Белого моря, или казаки различных групп на Дону, Кубани, Тереке, Урале, в Семиречье, Сибпрп и на Дальнем Востоке. Этнографические группы, аналогичные только что описанным у русских, можно выделить в составе почти каждого более или менее крупного народа. Таковы, например, главные территориальные подразделения немецкого народа — верхние и нижние немцы, различие между которыми имеет как этнографический, так и диалектологический характер. Более мелкими этнографическими группами того же народа можно считать верхних и нижних саксонцев, баварцев, баденцев, вестфальцев, швабов, франконцев и др.

Не менее разнообразными бывают также общности более высокого порядка, объединяющие несколько народов, родственных по происхождению, говорящих на близких языках и обладающих сходными чертами культуры. Примером такой этнической общности могут служить восточнославянские народы — русские (141 млн.), украинцы (44,5 млн.) и белорусы (9,75 млн.), говорящие на самостоятельных, но настолько близких языках, что между ними возможно непосредственное общение без помощи переводчика. Материальная и духовная культура всех восточнославянских народов также обнаруживает большое сходство. Однако русские, украинцы и белорусы входят в состав общности еще более высокого порядка — общеславянской, к которой относятся также южные славяне (болгары, сербы, хорваты, македонцы, черногорцы, боснийцы, словенцы) и западные славяне (поляки, чехи, словаки, лужичане). Непосредственное понимание между всеми перечисленными народами уже невозможно или по крайней мере затруднено, по при встрече их друг с другом они живо ощущают сходство их языков. Данные сравнительного языкознания убедительно доказывают, что все славянские языки произошли от общего языка — основы, который существовал в первых веках новой эры. Этнографическое сходство между всеми славянскими народами, конечно, не так велико, как между этносами, входящими в состав каждой из основных групп славян: восточной, южной и западной. Но все же в материальной и духовной культуре всех славян имеется немало общих черт, которые удается выявить при сравнительном этнографическом изучении. Таким образом, вряд ли можно сомневаться, что славянские народы в целом надо рассматривать в качестве этнической общности высшего порядка, вполне реальной еще несколько столетий тому назад и сохранившей свои внутренние этнические связи до наших дней.

Для языковедов (лингвистов) славянская группа, или ветвь, еще не представляет собой самой высшей систематической категории. Ветвь эта входит в более широкую общность — индоевропейскую семью, к которой, кроме славянских языков, относятся также языки балтийские (леттолитовские), германские, кельтские, романские, иранские, индоарийские (североиндийскпе), а также занимающие обособленное положение греческий, албанский и армянский. Кроме того, к той же семье принадлежали некоторые исчезнувшие, или, как их еще называют, «мертвые» языки, на которых говорили в древности (приблизительно до IV–V вв.) многие народы Европы, Западной и Средней Азии. Примером мертвого языка может служить латинский, входивший в особую италийскую группу и ставший в начале средних веков основой развития всех романских языков, в том числе итальянского, испанского, каталанского, португальского, французского, ретороманского, румынского, молдавского и др.[3] Вышел из употребления также древнегреческий (эллинский) язык, который лег в основу официального государственного языка современной Греции (кафаревус), значительно отличающегося от разговорного новогреческого языка (димотика). Исчезли и иллиро-фракийские языки, на которых в древности говорили многие народы Юго-Восточной Европы, жившие главным образом в бассейнах Днепра, Днестра и Дуная, а также на Балканском полуострове.

Представляют ли собой все индоевропейские народы этническую общность? При встрече людей, говорящих на индоевропейских языках разных ветвей (например, русском и французском), они не только не смогут понять друг друга без переводчика (если, конечно, не говорят на двух языках), но и не почувствуют близости своей речи. Родство отдельных языков и их ветвей в пределах таких. крупных систематических категорий, как языковые семьи, устанавливается только путем сравнительного научного анализа. Этнографическое сходство между всеми народами, говорящими на индоевропейскпх языках (если оно когда-либо и имело место), в наши дни почти совершенно исчезло. Только с большим трудом путем тщательного научного анализа историко-этнографических и археологических материалов, относящихся к разным индоевропейским народам, удается проследить отдельные элементы сходства их материальной и духовной культуры. Таким образом, народы эти в целом нельзя рассматривать как этническую общность настоящего. Однако в далеком прошлом (по мнению большинства исследователей, в III тыс. до н. э.) такая индоевропейская этническая общность, вероятно, существовала.

Таким образом, вопрос о том, можно ли считать каждую языковую семью, ветвь или группу этнической общностью, должок решаться в зависимости от того, в какой степени сохранились у народов, составляющих эту «единицу», сходные культурные особенности, имеющие этническую специфику, а также сознание этнической близости. Между славянскими народами многие элементы этнической близости прослеживаются достаточно ясно и в наши дни, так что их можно считать этнической общностью высшего порядка. То же относится и к некоторым другим ветвям индоевропейской языковой семьи, например к балтийской, включающей близко родственных по происхождению, языку и культуре литовцев (свыше 3,2 млн.) и латышей (1,5 млн.), или к индоарийской, на языках которой говорят многие крупные народы Индии, Пакистана, Бангладеш, Шри Ланки и Непала в том числе хиндиязычное население североиндийских штатов, называемое иногда хиндустанцами (190 млн.), бенгальцы (146 млн.), маратхи (54 млн.), народы Бихара (майтхили, магахи, бходжпури, всего около 73,5 млн.), панджабцы (75 млн.), гуджаратцы (35,2 млн.), ория (24,8 млн.), раджастханцы (15 млн.), синдхи (13,7 млн.), сингалы и мавры Шри Ланки.(10,8 млн.) и др. Подобные группы родственных народов называют этно-лингвистическими общностями.

ЯЗЫКОВАЯ КЛАССИФИКАЦИЯ НАРОДОВ

Рассказывая об этнических общностях разных порядков, мы вплотную подошли к вопросу о классификации самих народов. Их можно классифицировать по языку, этнической территории, хозяйственным и культурным особенностям. Поскольку язык является наиболее легко определяемым признаком этноса, именно языковая классификация народов получила