продолжал Пуллер. – И Тони, да.

– Вы служите в армии, а он – нет.

– Он работает в Форт-Диксе. Так что он – моя проблема, – сказал Пуллер.

– Тони – хороший парень. Вероятно, произошло какое-то недоразумение. – Он посмотрел на них мертвыми глазами, когда произносил эту очевидную ложь.

– А у вас есть какие-то предположения о том, где он может быть? – спросил Пуллер.

– Я здесь, а он там, – ответил Тедди.

– Вы хотите сказать, что он никогда вас не навещает, хотя работает рядом? – спросил Пуллер.

– Не помню, чтобы говорил нечто похожее, – равнодушно сказал Винченцо.

– Как получилось, что вы унаследовали дом Ито? – спросила Пайн.

Взгляд Тедди вновь обратился к ней. Казалось, ему нравился перекрестный допрос, который учинили федеральные офицеры.

– Я был старшим. Моих братьев и сестер дом не интересовал.

– А ваша мать? – спросила Пайн.

– Что мать? – резко переспросил Винченцо.

– У нее все не слишком хорошо, – сказала Пайн.

Он пожал плечами.

– Туда ее определили сестры. И я не мог принять участие в голосовании. Меня самого заперли здесь.

– Я ее навестила, – сказала Этли.

– И у нее действительно все плохо?

– Слабоумие.

– Слышал, такое теперь часто случается, – отозвался Тедди. – И в тюрьме бывает со старыми. Они странно говорят.

– Ваши братья и сестры живут поблизости? – спросил Пуллер.

– Нет, довольно далеко. Мне кажется, им не нравится Джерси. Они убрались отсюда, как только появилась возможность. Ну а мне нравится – вот только это конкретное место не самое приятное.

Внезапно в голову Пайн пришла новая мысль.

– А ваш дед когда-нибудь произносил детский стишок «Эни, мини, майни, мо» вам или вашим братьям и сестрам, когда они были маленькими?

Винченцо усмехнулся.

– Проклятье, как вы узнали? – спросил он.

– Значит, да?

– Да, из шести детей ему приходилось выбирать одного, – сказал Тедди.

Пайн облизнула губы и постаралась взять себя в руки.

– А для чего он вас выбирал? Чтобы… поощрить? – спросила она.

Винченцо пожал плечами.

– Иногда. Но бывало, чтобы наказать. Когда кто-то из нас совершал плохой поступок, а другие отказывались его выдать.

Пайн откинулась на спинку стула и изо всех сил постаралась скрыть эмоции.

Ито Винченцо читал этот стишок, чтобы решить, кого забрать в ту ночь – Пайн или Мерси. Она хотела понять, к лучшему или худшему был его выбор. Ответ Тедди ей совсем не помог.

Пуллер бросил на нее быстрый взгляд.

– Давайте вернемся к дому. Тони живет там, – сказал он.

– Ладно, – ответил Тедди.

– Вы это знали? – спросил Пуллер.

– Знаю теперь.

– Когда вы в последний раз беседовали с отцом? – спросила Пайн.

Винченцо неспешно почесал щеку, потом потер нос, стараясь обдумать ее вопрос.

– Не помню. Да и какая разница?

«Наконец мы приближаемся к чему-то», – подумала она.

Пуллер переместился вперед, чтобы взять допрос в свои руки.

– Давай закончим ходить вокруг да около, Тедди. Помогая нам, ты поможешь и себе.

Винченцо также подался вперед и стал предельно деловитым.

– Сколько? Все в письменном виде. Моему адвокату. Я не стану рисковать, когда имею дело с двумя федералами.

– Сколько времени? Мы можем превратить восемь лет в шесть, – сказал Пуллер.

– Вы можете превратить восемь лет в четыре; я не становлюсь моложе, – заявил Тедди.

– Пять. И все будет зависеть от того, что ты нам расскажешь. За чепуху ничего не получишь, – заверил его Пуллер. – Твое дело уберут в стол и надолго о нем забудут.

То, как Джон вел переговоры, убедило Пайн, что ее напарник успел обсудить вопрос с вышестоящим начальством и хорошо знал пределы своих полномочий.

– О, я имею дело с крутым парнем? Прям обделался, – заявил Винченцо с улыбкой, которая никак не отразилась в его глазах.

– Я жду.

– Что вы хотите знать?

– Где Тони. И где Ито, – ответил Джон.

Винченцо посмотрел на Пайн.

– Проклятье, почему вас вообще интересует старик? – спросил он.

– Где-то в восемьдесят девятом он ушел из дома, – ответила она. – Возможно, на несколько месяцев. Весной, летом? Что-то вспоминается?

– С тех пор прошло много лет, леди. Я с трудом помню, что случилось на прошлой неделе, – заявил Тедди.

– Я полагаю, лишние три года здесь, достаточный стимул, чтобы вспомнить.

Винченцо кивнул; его поведение стало менее легкомысленным и более сосредоточенным.

– Хорошо, послушайте, я хочу помочь, но мне нужно подумать.

– Думайте только о фактах, – сказала Пайн. – Я знаю достаточно, так что понятие «чушь», о котором упоминал шеф Пуллер, относится и к тому, что вы намерены рассказать мне.

– Ладно, вы предельно ясно дали понять, что требуется, леди. Я не намерен сидеть дольше, чем могу.

– Он говорил с вами о Бруно? – спросила Пайн.

– Иногда; они были братьями. И он мой дядя, – ответил Тедди.

– И что он говорил? Я имею в виду, что случилось с Бруно после того, как тот оказался в тюрьме?

– Одну вещь, сказанную моим стариком, я запомнил. Он говорил, что его брат заключил сделку, которую ему не удалось довести до конца. И это стоило ему жизни. – Тедди бросил быстрый взгляд на Пуллера. – Я и сам могу оказаться в таком положении. Доносчики в тюрьме живут недолго. Если вы отойдете в сторону, я труп.

– Можем перевести тебя в одиночную камеру, если захочешь, – предложил Пуллер.

– Упоминал ли Ито о том, что ему пришлось что-то делать из-за брата? – спросила Пайн.

Винченцо вновь сосредоточился на ней, и выражение его лица стало спокойным.

– Ничего определенного я не помню, – ответил он. – Но знаю, что он боялся; мне неизвестно чего.

– Ваш отец был чист, – заверила его Пайн. – Ему даже штрафов за нарушение правил дорожного движения не выписывали. А Бруно был бандюком. О чем мог беспокоиться Ито?

– Они были одна плоть и кровь, – сказал Тедди. – Это что-то значит – или значило прежде. Да, мой старик знал, кем был Бруно. Но тот попал в тюрьму и умер, хотя мог жить. Кому-то следовало за это заплатить.

– Вам это сказал Ито? Я правильно поняла? – спросила Пайн.

– Да, все правильно, – Тедди кивнул. – Он редко говорил о Бруно, и я запомнил его слова.

– А потом, насколько нам известно, ваш отец исчез. Вы что-то об этом знаете? – спросила Пайн.

– Ничего. В то время я находился в другом замечательном заведении наподобие нынешнего, – заявил Тедди и снова перевел взгляд на Пуллера. – Проклятье, что опять натворил Тони?

– Думал, вы все о нем знаете, – ответил Джон.

– Я бы никогда не стал поощрять его нарушать закон и уверен, что он не сделал ничего плохого, – проворчал Тедди.

– Очень смешно, – заявил Пуллер.

Тедди пожал плечами.

– Послушайте, конечно, я придурок, но продавать собственного ребенка?.. Бросьте.

– Ни при каких обстоятельствах?

– Вы превратите мои пять лет в три, в моей собственной камере, я получу право заниматься в зале в одиночку и выйду без испытательного срока. Назовем это семейной скидкой.

Пайн посмотрела на Пуллера, и тот коротко кивнул.

Винченцо наклонился вперед и понизил голос.

– Ладно, слушайте, Тони – простой парень, – сказал он. – У него одна фишка на все случаи жизни и нет оригинальных мыслей. Он проводил мелкие операции с таблетками, продавал всякое дерьмо, получал свою долю, пил пиво и трахал женщин. Но ситуация, в которую он попал сейчас…