— Завтра в семь.

— Хорошо, буду встречать тебя в полном параде, то есть без одежды.

Она грустно улыбнулась:

— Пока.

Ей будет тяжело с ним расстаться. Всякий раз, думая об этом, Лили чувствовала себя несчастной. Она позволила этой обреченной любви расцвести, и это было ошибкой. Следовало быть мудрее или, по крайней мере, холоднее, не принимать первое же его приглашение. Несколько недель назад ее мать увидела их возле цветочного магазина в Чайнатауне. Но Лили была начеку, и в итоге Джеку пришлось разыграть случайного прохожего и купить несколько гвоздик. Но он, конечно, не был случайным прохожим. Она была очарована им с той минуты, когда два года назад он буквально ворвался в цветочный магазин ее родителей. Ему был нужен букет. Особенный букет. Такой букет, которым можно было искупить вину за свидание, на которое он отчаянно опаздывал. Эта история покорила ее. Мужчина, который понимает, что опоздание — это ужасная провинность, заслуживал в ее глазах уважения. И он не мелочился. Он мгновенно согласился, что голландские тюльпаны, невзирая на дороговизну, идеально подойдут для такого случая. Кроме того, он помнил, что она с ним слегка заигрывала, когда явился в магазин в следующий раз. Джек умел затронуть такие струнки ее души, о существовании которых Джимми даже не догадывался, несмотря на все его деньги и обещания красивой жизни.

Она захлопнула дверь фургона.

— Привет, Лили! — вдруг прозвучало за ее спиной, и, обернувшись, она увидела знакомое лицо.

— О, привет! Не подержите секунду? — Она протянула охапку цветов Намзулу. — Нужно выключить телефон, иначе будут неприятности.

— Как ваши дела? — спросил он, наблюдая, как Лили щелкает пультом от сигнализации фургона и достает мобильный.

— Спасибо, все хорошо.

Он улыбнулся.

— Как всегда, великолепно выглядите.

— Вы очень добры.

Намзул театрально вздохнул:

— Все девушки говорят мне это.

Лили шутливо пожала ему руку.

— А чем вы тут занимаетесь?

— То тем, то другим. Мне нравится помогать в больнице. Это единственное благое дело, на которое меня хватает, — ответил он.

— Я думаю, это прекрасно, что школьный учитель находит время для волонтерской работы. Просто замечательно!

— Я только помощник учителя, поэтому занят неполный день. Могу выделить для больницы несколько часов. К тому же я владею языком, на котором говорят многие пациенты.

— Вы заставляете меня чувствовать стыд. Похоже, мне следовало бы как минимум разносить тут бесплатные обеды.

Он улыбнулся.

— У вас есть время для чашечки кофе? Я как раз собирался…

— Простите, но меня убьют, если я не разнесу все заказы. — Она с виноватой улыбкой забрала у него букеты. — Мы с мамой поднялись в три утра, чтобы все приготовить.

— Вы слишком много работаете, прекрасная Лили. Послушайте, я знаю, у вас мало времени, но можно попросить у вас небольшой совет?

— Конечно, — с улыбкой ответила она, направляясь к больничному входу. — Ваша защита будет кстати, там у них не родильное отделение, а какое-то логово нацистов!

Намзул бросил на нее недоуменный взгляд, но Лили только махнула рукой, словно объяснять было нечего. Он открыл перед ней дверь.

— Я подумываю о продаже квартиры.

— О, я и не знала, что у вас есть квартира. На Брик-лейн, да?

Он кивнул.

— Я думаю, будет лучше съехать оттуда, но для местных квартира слишком убогая, так они говорят. — Он издал сдавленный смешок.

— Намзул, вы озолотитесь! Совсем неплохо для ассистента учителя.

Он пожал плечами:

— Мне помогли родственники, и когда я покупал квартиру, в том районе никто не хотел жить. Уверяю вас, Лили, это крошечная коморка.

— Так чем же я могу помочь? — спросила она, высматривая поворот в западное крыло.

Словно по волшебству появилась медсестра.

— Ох, мисс By, еще цветы. И все в мое отделение?

— Боюсь, что да, сестра… — Лили никак не могла вспомнить ее имя.

— Сестра Бекитт, — недовольно ответила та, — можете называть меня «сестра».

— Четыре букета для вашего отделения, сестра.

— В самом деле? Не могли бы вы порекомендовать своим клиентам покупать не только цветы, но и вазы? У нас, знаете ли, не склад керамики!

Презрительно скривив губы, она проплыла мимо них.

— Вот сука, — буркнула Лили.

— Зависть — это проклятие. Только посмотрите на ее варикозные вены. И униформа ей, похоже, тесновата.

Слова Намзула рассмешили Лили.

— Давайте пройдемся, — предложила она. — Расскажите мне о вашей квартире.

— Ну, в квартире не хватает ярких красок, свежести. У меня нет денег, чтобы купить новую мебель или сделать ремонт, но, по словам риелтора, обычно новые владельцы предпочитают сами его делать. Стены там просто выкрашены в грязно-белый цвет, и я подумал, что несколько ваз с цветами… В общем, я подумал, что цветы помогут… ну, вы понимаете, быстрее продать ее.

— Да, конечно! Вы хотите, чтобы я посоветовала вам что-нибудь, или сразу закажете? Тогда мне нужно знать количество букетов, на какую сумму вы рассчитываете и так далее.

Они остановились перед лестницей в викторианском стиле.

— Мне не следовало бы просить о таком одолжении, но я ума не приложу, что делать, а моя квартира прямо за углом, — застенчиво улыбнулся Намзул. — Вы не могли бы заскочить на минутку и подсказать, что нужно купить? Вы гораздо лучше меня в этом разбираетесь.

Лили нахмурилась. С одной стороны, у нее действительно не было времени. С другой, Намзул был ей симпатичен. Все четыре года их знакомства, когда она привозила цветы в больницу, он встречал ее улыбкой, неоднократно помогал с объемными и неудобными букетами, был мил и приветлив. Он никогда ни о чем ее не просил, и, хотя они не были близкими друзьями, порой вместе пили кофе, сидели в больничном дворике и всегда неплохо ладили. Лили чувствовала, что Намзул — очень одинокий человек, который старается не показывать этого, разыгрывая из себя весельчака. К тому же он не пожирал ее глазами, как это делали другие мужчины в больнице. С ним она чувствовала себя в безопасности.

— Ну… — Она растерялась, не зная, что ответить.

— Пожалуйста, Лили, помогите мне. Если я продам квартиру, то угощу вас обедом. Вы же знаете, я заплачу за цветы столько, сколько скажете.

Она улыбнулась и пожала плечами.

— Хорошо. Я вернусь примерно… дайте подумать… — она взглянула на часы, — минут через десять. Мне еще нужно в магазин за новой порцией цветов, а потом снова в больницу, поэтому времени практически нет. Я забегу к вам буквально на одну секунду.