В этом вопросе таился глубинный смысл.

У Левы уже успело возникнуть подозрение, что он окончательно слетел с катушек. И если привидевшийся ему этой ночью фургон был настоящим, он вполне мог оказаться фургоном «скорой помощи», а уговаривающий его бегемот – несколькими ласковыми санитарами, пытающимися договориться по-хорошему, не прибегая к помощи дубинок, смирительных рубашек и бейсбольных бит. Но в таком случае его ни за что не пустили бы на переднее сиденье.

Кроме того, сидя спереди, он не увидит бегемота в фургоне.

– Не проблема, – сказал бегемот. – Прыгай.

Лева отпустил столб. Столб устоял. Слегка покачиваясь, Лева обошел фургон и потянул на себя пассажирскую дверь.

За рулем микроавтобуса сидела блондинка из «порше». И хотя машина была явно не роскошной и спортивной, разбросанных вокруг денег не наблюдалось, вид у самой блондинки был не более пристойный, чем во время их первой встречи.

– Вот уж торкнуло, так торкнуло, – пробормотал Лева, усаживаясь и захлопывая за собой дверь.

А сзади закрывал дверцы бегемот. Глядя на покореженный столб и бормоча под нос нетипичную для бегемота фразу:

– А вы говорите, культурный шок, культурный шок...

«МК». Из рубрики «Срочно в номер».

«Профессиональный вандализм.

Необычным актом вандализма была отмечена эта ночь в столице. На сей раз нападение было произведено на обычный фонарный столб, расположенный на улице Уссурийской. Армированная бетонная конструкция была изогнута под странным и невозможным с точки зрения сопромата углом, что наводит на мысли о профессиональных архитекторах и строителях, участвующих в проекте. Похоже, что архитектурный вандализм в нашей стране выходит на качественно новую, профессиональную ступень».

Лева проснулся.

Глаза он принципиально не стал открывать: боялся того, что они могут показать его мозгу. Решил сначала прислушаться к ощущениям своего тела.

С телом было что-то не так. Оно возлежало на чем-то мягком и удобном и даже было чем-то укрыто. Оно было раздето. Оно включало в себя две руки, две ноги, голову и все остальное, что и положено включать в себя любому уважающему себя телу. Каждую конечность Лева отчетливо ощущал на своем месте. Лицо и пальцы ног смотрели В одну сторону.

Самые большие проблемы были с главной частью тела – головой. Она не болела, не ныла, не кружилась, по вскрытому черепу не бегали карлики в башмаках со стальными набойками, неизвестные кузнецы не долбили молотами. А должны были. Судя по тому, сколько было выпито и выкурено вчера. Судя по тому, что ночью он разговаривал с бегемотом в тельняшке, бескозырке и с наколкой и что сюда его привезла полуодетая девица, удравшая из «Плейбоя». Воспоминания были свежими и отчетливыми, словно они действительно БЫЛИ. Раньше с глюками такого не происходило.

Стоп, сказал Лева. А куда это «сюда»?

Но для того чтобы выяснить ответ на этот вопрос, надо было открыть глаза, а Лева предвидел, что ему может не понравиться то, что он увидит. И он решил потянуть сладостный момент незнания еще хоть немного.

А был ли бегемот, подумал он.

А потом подумал еще немного и все-таки открыл глаза.

Он точно не дома. Комната была раза в три больше той, что отвели родители для жизни своего отпрыска. Она была шикарной. Двуспальная кровать, на которой он возлежал, стояла у противоположной от окна стены, рядом с зеркальным шкафом-купе. У окна стоял письменный стол с потрясным компьютером и здоровенным жидкокристаллическим монитором. На стенах и на полу лежали и висели ковры. Имевшая место люстра была хрустальной, не иначе.

Значит, я не в больнице, подумал Лева. Или мое представление о внутреннем убранстве домов с желтыми стенами и решетками на окнах было извращено с самого начала. Но где? Неужели я оказался внебрачным сыном арабского шейха, и вчера ночью на меня случайно натолкнулась его свита?

Или это жилище бегемота?

Лева попытался подойти к данному варианту логически и отмел его как несостоятельный. Могла ли комната быть жилищем бегемота, даже если не брать во внимание тот факт, что бегемоты живут в африканских джунглях или, на худой конец, в вольерах зоопарка? Нет, не могла. Кровать, на которой он лежал, была массивной, но все же вряд ли достаточно прочной, чтобы выдержать вес такой туши, кроме того, бегемот не смог бы сидеть вон на том стуле с резной спинкой и долбить своими лапищами по обычной клавиатуре.

Сквозь тюлевые занавески в комнату лился утренний солнечный свет, Лева чувствовал себя трезвым и здравомыслящим. Трезвый и здравомыслящий, он не верил в существование говорящих бегемотов. Скорее всего, его подобрал на улице какой-то доброхот новый русский и, поскольку своего адреса Лева назвать не мог, привез к себе. И положил на свою кровать? Или это у них такие комнаты для гостей?

Гипотеза тоже не выдерживала критики. Подобная манера поведения никак не вязалась с общепринятым имиджем хозяев жизни. Подобрать пьяного на улице и привезти домой? Нет уж, увольте. Вот шарахнуть по голове разводным ключом[6]и закопать в лесу – дело другое.

Но не бегемот же его сюда привез! Бегемотов таких просто нет!

Лева встал с кровати с твердым намерением найти свою одежду и выяснить, куда он попал. И в этот момент дверь открылась, и в комнату вошел бегемот.

Был ли это вчерашний бегемот или какой-то другой, Лева поручиться не мог. Для человека все бегемоты на одно лицо. На этом не было тельняшки, бескозырки и светящейся наколки. На нем было что-то вроде попоны в синюю и зеленую полоску, а в зубах он держал громадную кубинскую сигару, которые курят медельинские наркобароны в американских боевиках.

– Очухался? – дружелюбно спросил бегемот, выпуская к потолку целое облако дыма.

– Санитар! – крикнул Лева. – Стакан галоперидола и бутылку пива! А то меня мутит.

– А ты уверен, что принятые с утра психотропные и содержащие алкоголь вещества будут способствовать твоему правильному функционированию?

– Я не уверен, что я сейчас правильно функционирую, – тихо сказал Лева, сползая на пол.

– Никаких аномалий не отмечено, – сообщил ему бегемот. – Последствия вчерашних возлияний были ликвидированы.

– Стопудово?

– А? – переспросил бегемот. – А, жаргонное словцо. Надо запомнить. Стопудово.

– Тогда... ты на самом деле так выглядишь?

– Как?

– Как бегемот? – У Левы возникло ощущение дежавю.

– Ага, – сказал бегемот. – И я не глюк.

– Это ты был вчера?