Как же я ошиблась…

— Эй, красотка, стой! — послышалось из темноты.

Из ближайшей подворотни возник какой-то мужчина и преградил мне путь. По всей видимости, он был очень пьян.

Я встала как вкопанная. Доигралась…

— Девушка, не составите мне компанию на сегодняшний вечер, мне очень, ик, одиноко, — его пошатывало, и алкогольный запах был просто невыносим.

— Нет, спасибо мне действительно пора домой… — я стала быстро прикидывать варианты спасения: людей вокруг ни души, время позднее, так что мои крики могут и не услышать, связи нет, остается только бежать и надеяться, что он слишком пьян, чтобы догнать меня.

И я отступила на шаг назад. Тахикардия нарастала.

— Нееет, подожди, мы так не договаривались, ты идешь со мной, малыш, — и он быстро схватил меня за запястье и дернул к себе. Взгляд сузился и стал жёстким и цепким.

Я начала паниковать. Сердце забилось, грозясь пробить ребра, и ушло в пятки. Я пыталась вырвать свою руку, но он, конечно же, оказался сильнее. На глазах выступили слезы, а в горле застрял такой большой ком, чтобы сейчас я не то, что закричать не могла бы, даже писка издать.

Его рот образовал премерзейшую улыбочку.

— Ты решила убежать, зайчишка? Зачем? Со мной тебе будет хорошо, — он начал облизывать свои пересохшие страшные губы, раздевая меня взглядом, — я сделаю тебе очень хорошо…

Паника достигла пика, когда это чудовище начало куда-то меня тащить, а точнее, в то же место, откуда он внезапно появился передо мной. Там вообще не было фонарей и, кажется, был парк, поскольку я угадывала по очертаниям деревья и кусты.

Это было похоже на фильм ужасов. И я очень надеялась проснуться.

Уже пора проснуться. Пожалуйста.

Но это не сон.

Горло все еще сдавливал противный ком и я издавала только сдавленное хрипение и била его свободной рукой, стараясь расцарапать. Упиралась ногами в асфальт, и он не давал меня сдвинуть с места. Но это затормозило мужчину буквально на несколько секунд, потому что он просто дернул меня на себя и потащил в темноту по земле…

— Все хорошо, детка, все хорошо, — шипел он, видимо, тащить меня упирающуюся ему было очень нелегко, — ты просто сделаешь дяде приятно и пойдешь домой.

Я издала только всхлип. И с удвоенной силой стала бить его по руке.

Он не собирался далеко меня тащить. Видимо, устраивало и в парке, потому что он отпустил меня возле каких-то кустов и, не давая ни передохнуть, ни встать, водрузился сверху на мой живот, повернув меня к себе лицом.

Он…слишком…тяжелый.

Мне стало трудно дышать.

Кроме его туши успела разглядеть какую-то пустующую лавочку, дорожку из песка или гравия и вдали спасительный свет фонаря — там заканчивалась кромка деревьев и начиналась дорога.

Я начала откровенно рыдать. И видимо, это помогло прорезаться голосу.

— ПОМОГИТЕ, СПАСИ… — все, что я успела выкрикнуть, прежде чем получила смачную пощечину, которая меня просто оглушила. В ушах стоял такой звон, что в глазах потемнело, и я на какое-то время будто ослепла. Щека горела, но ее остужали мои слезы.

Он усмехнулся и зажал мои руки под своими ногами, пока я все еще приходила в себя.

Кажется, от шока я начала терять сознание, мир вокруг начал плыть и сливаться в одну массу. Мой взгляд остановился на темной точке неба, которая выглядывала между деревьями. Там, ничего не подозревая, ярко светили ночные звезды…

Это конец?

Но мне вдруг стало легче дышать. Воздух резко вернулся в грудную клетку, и я с опозданием поняла, что на мне никто не сидит.

Я начала слышать сбоку от себя шаги и какие-то хрипы и бульканье.

Нет. Я не повернусь. Я буду так же смотреть на небо.

Может, я умерла?

— Алиса, это ты что ли? — небо надо мной закрыло чье-то лицо. Вот только голос… голос был до боли знаком. Сейчас он звучал очень тепло, и сердце начало успокаиваться, заверяя все тело, что все будет хорошо.

Что здесь делал Богдан, черт возьми.

Хотя…

Есть ли мне сейчас разница? Мне все равно, главное, чтобы это не был тот урод…

— Алиса! — Дан начал трясти меня, потому что, наверно, я снова начала отключаться.

Я собрала все силы, стараясь сконцентрировать взгляд на его лице.

Я уже сидела на земле. Точнее, Дан держал меня за плечи, чтобы я не откинулась назад, и обеспокоено вглядывался в лицо.

За ним лежала туша того мужчины. Он лежал лицом вниз и не двигался.

— Он живой, правда очнется очень не скоро, — проследил он за моим взглядом, — но лучше вызвать сейчас полицию.

— Не … не надо полицию, — к глазам подступили слезы, — забери меня отсюда, пожалуйста.

Он молча кивнул и подхватил меня на руки, слово я была пушинкой. Мне стало так спокойно, как никогда. Я обняла его и зарыдала, вытирая слезы об его футболку. Думаю, он мне это простит. Со слезами я выплакала весь перенесенный ужас и боль. Его запах успокаивал, и я просто ткнулась носом в его грудную клетку. По моему телу начало разливаться тепло и спокойствие.

Я затихла.

***

Кажется, я уснула у него на руках под равномерное покачивание. Потому что очнулась уже лежа под одеялом в какой-то комнате.

Явно мужской комнате.

Краем глаза заметила, что кто-то сидит рядом.

— О, проснулась, — измученно улыбнулся мне парень. Дан сидел на краю кровати, на которой лежала я.

Так…

Я сейчас в ЕГО комнате? На ЕГО кровати? О, боже…

— Мне пора домой, — я начала искать взглядом телефон, — мама волнуется.

— Не волнуется.

Я с удивлением посмотрела на его уверенное лицо.

— С чего ты взял?

— Она думает, что ты осталась с ночевкой у Лизы, попросила тебя утром зайти домой и взять учебники.

— Но как? Ты не знаешь мой пароль от телефона.

— Не знаю, — согласился он, — но я вытащил твою симку и вставил в свой телефон и оттуда написал ей смс. Очень хорошо, что ты хранишь контакты именно на сим-карте.

Вот хитрец.

— А твои родители…

— … Улетели вчера в Турцию на неделю, отцу дали отпуск и премиальные. Так что дома только я.

— Все хорошо, — он взял меня за плечо и посмотрел в глаза, — ты можешь выспаться и прийти в себя здесь, а утром пойдешь домой.

Я только сейчас заметила его измученные глаза. Сколько он не спал и караулил меня?