— Пойду-ка я посплю сейчас. Просто валюсь с ног… Ты пойдешь? Беорф наверняка приготовил для тебя место в палатке.

— Нет. Я предпочитаю спать в воде… Не забывай, я все-таки сирена!

— Ты этой ночью точно не уплывешь? — обеспокоенно спросил властелин масок.

— Нет, я еще слишком слаба, чтобы вернуться к своим. Иди скорее и спокойной ночи, я буду с нетерпением ждать твоего завтрашнего пробуждения…

— Я тоже, — ответил Амос, чувствуя себя не в своей тарелке. — Ты знаешь, со мной такое впервые… Ну, как тебе объяснить?

— Я понимаю, — отрезала Отарелль, приложив к его губам указательный палец, чтобы заставить замолчать. — А теперь иди спать!

— Да, так, пожалуй, лучше… Спокойной ночи!

Обрадованный Амос с легким сердцем пробрался в палатку, думая о том, что нашел родственную душу! Он чувствовал глубокое спокойствие. Никогда еще ему не было с кем-нибудь так хорошо. Он подарил бы Отарелль луну и звезды и весь мир на серебряном блюде.

Сирена осталась одна. Поглаживая свою подвеску, она шептала:

— Ты видишь, Гюнтер, какое у меня большое сердце! Я могла бы его убить, зарезать одним ударом ножа. Но нет, надо же было ему рассказать о яйце дракона. Представляешь ли ты, Гюнтер, что мы сможем сделать, когда у нас будет дракон? Я трепещу от одной мысли об этом! Надеюсь, этот маленький дурачок не поведет меня на корабль. Эти беориты собрались спать три дня — ну что ж, у меня для них плохая новость: завтра же на рассвете они уже будут на ногах. Я должна буду убедить этого Беорфа показать мне яйцо. Это будет нелегко, он не такой болван, как этот Амос, и умеет противостоять чарам. Он крепче стоит на земле, не такой возвышенный и увлекающийся! Но я все-таки рада, что могу еще нравиться молоденьким мальчикам… Правда, Гюнтер? Ты помнишь, как мы с тобой встретились? Тебе было примерно столько же! Хм… Итак, пора приниматься за работу! Пройдем немного в глубь острова, мне надо сварить кое-какие отвары и подготовить кое-какие заклинания. Кроме того, мне надо выглядеть завтра красивой… Какое чудесное имя у меня — Отарелль! Тебе нравится это имя, Гюнтер? Да, я знаю, это имя твоей второй жены… Надеюсь, ты не будешь слишком ревнивым!

Над островом взошло солнце. Команда храпела так, что содрогалась земля, но на этот раз Амос предусмотрительно заткнул уши восковыми затычками. Он помнил свой первый поход с беоритами! Мальчик знал еще по предыдущему путешествию, что лучше заранее запастись чем-нибудь таким, что поможет сомкнуть глаза среди спящих людей-медведей.

Юный властелин масок очень славно выспался. Ему было тепло, он устроился с комфортом, подоткнув со всех сторон одеяло. Но вдруг ему почудилось, что он находится внутри большого шелкового кокона. Ему было жарко… а сейчас даже слишком жарко! Амос попытался пошевелиться, но безуспешно. С любопытством он слегка приоткрыл глаза и…

— Пауки! Кругом пауки! — кричал охваченный паникой Кассо.

Властелин масок проснулся в одно мгновение, словно на него вылили ведро ледяной воды! Он был не в состоянии пошевелиться. В полумраке палатки он увидел тысячи и тысячи двигающихся пауков — больших и маленьких, тощих и длинных! Их лапки превратили палатку в огромный кокон. Амос разглядел, что все спящие были окутаны паутиной и тщательно завернуты, так что не могли пошевелить и мизинцем.

Кассо кричал, чтобы разбудить друзей. Вскоре палатка огласилась воплями — беориты гневно кричали, обмотанные паутиной, не имея возможности убежать.

Банри, багровый от злости, что оказался в такой немудреной ловушке, нападал на пауков, пытаясь их кусать. Уло плакал, призывая на помощь маму, а Хелмик героически ворочался, пытаясь освободиться. Но делать нечего, они все были связаны, как колбаски. Беорф отчаянно орал:

— Сделай же что-нибудь, Амос! Сожги этих проклятых тварей!

Юный властелин масок мучительно соображал. Огонь, конечно, сожжет пауков, но заодно спалит и палатку со всеми ее обитателями! Вода в таких обстоятельствах тоже не могла помочь. Амосу нужно было освободить руки, чтобы поднять ветер.

— Беорф, я ничего не могу сделать! Не могу, в самом деле… Надо, чтобы кто-нибудь распутал мне руки…

В этот момент палатка приоткрылась, и чудесная Отарелль подбежала к Амосу. Из складок своей юбки она достала большой ржавый нож и легко освободила мальчика. Молодая сирена взяла его за руку и вывела из палатки.

— Благодарю тебя, Отарелль! — воскликнул Амос.

— Послушай, Амос, свою благодарность оставь на потом! — закричала прекрасная героиня. — Делай же что-нибудь!

— Сейчас, сейчас… — ответил властелин масок, принимая странную восточную позу.

— Посмотрим, на что ты способен, юный выскочка, — пробормотала сирена себе под нос.

Широко расставив ноги и соединив руки перед лицом — словно в молитве — Амос старался сконцентрироваться, помогая себе глубокими вдохами. Вдруг он развел руки в стороны и испустил громкий вопль. Яростный порыв ветра устремился в палатку и сорвал ее с места, протащив много метров по земле. Пауки буквально вылетели из нее на скалы и деревья. Самых мелких шквальный ветер отнес к океану, на другую сторону острова.

Чтобы предотвратить возможное возвращение пауков, Амос трижды топнул ногой по земле и обежал все еще спеленутых беоритов, сделав большой круг. Каждый его шаг оставлял огненный след. Пламя поднималось из следов, образуя горящую стену, которую пауки не могли преодолеть.

С помощью ножа Отарелль Амос освободил Банри. За несколько минут все беориты выбрались из коконов и выразили желание немедленно отправиться прочь с этого проклятого острова. Амос погасил огненный барьер… Все пауки исчезли!

— Браво, Амос! — сказал Беорф своему другу. — В очередной раз мы должны помолиться за тебя! Давненько я не видел, как ты творишь чудеса… В самом деле, ты здорово владеешь собой!

— Скажем так — уроки Сартигана не проходят даром! — гордо сказал Амос. — Но я бы сказал, что кое-кого надо поблагодарить особенно, и это — Отарелль. Именно благодаря ее отваге мы все еще живы. Эти пауки высосали бы у нас кровь до последней капли, если бы она не оказалась рядом!

— Да, это правда! — подтвердил Беорф. — Спасибо тебе, Отарелль!

— Не за что, — скромно потупилась сирена. — Я спала в воде, когда вдруг у меня появилось какое-то предчувствие. Я выбралась из океана и услышала крики, доносившиеся из палатки. Собрав всю свою волю, я вошла внутрь, чтобы спасти Амоса. Я знала, что он может что-то сделать, чтобы прийти на помощь остальным. Он такой… умелый!

— Как странно, — сказал Беорф, подойдя поближе к сирене, — ты спала в воде, а волосы у тебя не намокли? Осмелюсь предположить, что они сохнут у тебя очень быстро? Или я ошибаюсь?

— Послушай, — вступился Амос, — что ты пытаешься доказать, Беорф? Ведь она нас спасла. Для чего ей лгать?