Знайки отправляется в путешествие на воздушном шаре. После падения шара он оказывается в Городе Женщин, который в целях конспирации называется Зеленым городом. Коротышки мужского пола живут в другом месте — у воды, и их поселение называется Змеевка.

Это раздельное проживание с элементами психологии чрезвычайных ситуаций: «Да, в нашем городе остались только малышки, потому что все малыши поселились на пляже. Там у них свой город, называется Змеевка». Они поселились на пляже «Потому что им там удобнее. Они любят по целым дням загорать и купаться, а зимой, когда река покрывается льдом, они катаются на коньках. Кроме того, им нравится жить на пляже, потому что весной река разливается и затопляет весь город.

— Что ж тут хорошего, если вода затопляет город? — удивился Незнайка.

— По-моему, тоже ничего хорошего нет, — сказала Снежинка, — а вот нашим малышам нравится. Они ездят в половодье на лодках и спасают друг друга от наводнения. Они очень любят разные приключения» (1960, 78–79).

Мужское и женское селения долго враждуют, но под конец сливаются в праздничном веселье.

Тут дело вот в чем: почти десять лет — с 1943 по 1954-й — в СССР существовало раздельное обучение мальчиков и девочек, что было введено в городских семилетках. Понятно, что на селе раздельное обучение сделать было невозможно. Как раз в год выхода «Приключений Незнайки» специальное постановление Совета Министров СССР отменило раздельное обучение.

У этого рая есть еще одно свойство — любовь в нем ангельская, без влаги и вожделения — она угловата и нескладна.

«— Ну… — замялся Незнайка. — Просто ты, наверно, влюбилась в меня — вот и все.

— Что?! Я? Влюбилась?! — вспыхнула Кнопочка.

— Ну да, а что тут такого? — развел Незнайка руками.

— Как — что такого? Ах, ты… Ах, ты… — От негодования Кнопочка не могла продолжать и молча затрясла у Незнайки перед носом крепко сжатыми кулачками. — Между нами все теперь кончено! Все-все! Так и знай!

Она повернулась и пошла прочь. Потом остановилась и, гордо взглянув на Незнайку, сказала:

— Видеть не могу твою глупую, ухмыляющуюся физиономию, вот!

После этого она окончательно удалилась. Незнайка пожал плечами.

— Ишь ты, какая штука вышла! А что я сказал такого? — смущенно пробормотал он и тоже пошел домой» (1960, 441–442).

Или: «Концерт между тем продолжался. После Фунтика выступали фокусники, акробаты, танцоры, клоуны. Все это были очень веселые номера, но Кнопочка даже не улыбнулась, глядя на них. Она не на шутку обиделась на Незнайку. Подумать только! Как он смел сказать, что она в кого-то влюбилась!» (1960, 316).

Эта история — история настоящего рая. В мире коротышек нет физической любви, и там не стареют, не говоря уж о смерти.

Гибель утопии

Детство исчезло, как будто упало с плеч.

Юрий Тынянов. «Пушкин»

Солнечный город — настоящая утопия.

Важно то, что путешествие Незнайки происходило во вполне определенное время и от этого времени было несвободно.

Время просачивалось внутрь книги и застывало там. Как мушки в янтаре, внутри книг Носова остались детали быта и движения общественной души.

Вот Незнайка с друзьями долго беседуют с архитектором Кубиком, показывающим им заповедник больного архитектурного искусства: «Когда-то у нас была мода увлекаться строительством домов, которые ни на что не похожи. Вот и наделали такого безобразия, что теперь даже смотреть совестно! Вот, например, дом, который словно какая-то неземная сила приплюснула и перекосила на сторону. В нем все скособочено: и окна, и двери, и стены, и потолки. Попробуйте, поживите с недельку в таком помещении, и вы увидите, как быстро переменится ваш характер. Вы станете злым, мрачным и раздражительным. Вам все время будет казаться, будто должно случиться что-то скверное, нехорошее» (1960, 299–300). То, что показывает Кубик путешественникам, читалось совершенно иначе, чем сейчас, — ведь тогда только что хлопнуло в лоб архитекторам постановление 1955 года «Об устранении излишеств в проектировании и строительстве».

Поэтому-то Кубик и тычет в кривые и гнутые колонны в архитектурном заповеднике, точь-в-точь как экскурсовод в картины на выставке «Дегенеративное искусство».

Важно, что Солнечный город возник на бумаге на фоне дискуссий о коммунизме. Тогда про это писали много, и эти книги, не запрещенные, но как бы неупоминаемые уже в семидесятые годы из-за своей неудобности, были памятником хрущевской идее быстрого коммунизма.

Быстрый коммунизм как достижимый идеал присутствует еще у Ленина: «Коммунизм есть высшая ступень развития социализма, когда люди работают из сознания необходимости работать на общую пользу. Мы знаем, что сейчас вводить социалистический порядок мы не можем, — дай бог, чтобы при наших детях, а может быть, и внуках он был установлен у нас»[11]. Это говорится в 1919 году, когда еще ничего не решено, а в 1920-м, на знаменитом съезде РКСМ Ленин произносит: «Тому поколению, представителям которого теперь около 50 лет, нельзя рассчитывать, что оно увидит коммунистическое общество. До тех пор это поколение перемрет. А то поколение, которому сейчас 15 лет, оно и увидит коммунистическое общество, и само будет строить это общество»[12].

Среди прочих пропагандистских изданий на эту тему была издана для детей книга «Про жизнь совсем хорошую»[13], которая вышла в 1959 году. Это ответы Льва Кассиля на письма школьников в «Пионерскую правду», как раз про надвигающееся светлое будущее. Школьники начали писать письма о коммунизме давно, а тут подоспел январский 1959 года XXI съезд КПСС, где был официально сделан вывод о том, что «социализм в СССР одержал полную и окончательную победу, что советская страна вступает в период развернутого строительства коммунистического общества». К тому же Никита Хрущев поехал в Америку и сказал там о приближающемся коммунизме довольно много (даже много лишнего).

Так вот, книга Кассиля и еще несколько детских книг перекликаются теми самыми общими местами — лифтами с едой, поднимающимися из столовых в квартиры (идея конструктивистов, взятая еще из двадцатых годов), вращающимися домами и многим другим. Дискуссии о близком коммунизме шли всегда, но особенно сильно со второй половины пятидесятых, и лозунги Хрущева были не столько волюнтаристскими, сколько популистскими — в том смысле, что они возникли не на пустом месте, а из ожиданий общества, потерявшего святость вождя и ищущего новых идеалов.

Окончательно оформил эту идею 1961 год — потому что на XXII съезде КПСС была принята новая Программа партии, а Никита Хрущев поставил задачу построить коммунистическое общество к 1980 году. Иногда считают, что Хрущев в простой запальчивости пообещал, что «нынешнее поколение будет жить при коммунизме». Однако эти слова, утверждавшие уверенность в скором счастливом