— Тише ты, богохульник, — рассмеялся Тэйн, поспешно поднимаясь и попадая в медвежьи объятия среднего из Холгойнов. Высокий, широкоплечий, резкий в движениях, Джерхейн Холгойн унаследовал от своего отца только рост. Лицом он пошел в мать, взяв ее большие, с тяжелыми веками темно-карие глаза, ее крупный улыбчивый рот, ее огненно-рыжие густые волосы, ее изогнутые дугой брови. Ростом и физической силой он был, несомненно, в прадеда, о подвигах которого здесь ходили жутковатые и подчас комичные легенды, а вот веселый и покладистый характер, добродушие и особый, иронично-жизнерадостный взгляд на жизнь были его собственными достоинствами.

Выглядел он не менее усталым, чем Ройг, для которого шли вторые сутки без сна.

— Ну и как охота на чудовищ? Поймали кого новенького или все те же старые знакомые?

Джерхейн присел на расстеленные у очага шкуры и тоже налил себе арали.

— Так, мелочь, шастающая по амбарам. Правда, выглядят они до того уродливо, что от одного их вида хочется блевать. Кстати, в каждой первой деревне меня поздравляли с бракосочетанием, а в каждой второй — обещали скорый конец света. Ты в курсе?

— Бракосочетания? — развеселился Тэйн.

— Нет, конца света. Кстати, вот и стервятники уже слетелись. Как там папаша, отбился? И что там с моей нареченной?

— Потом расскажу, — ответил Ройг, не желая озвучивать подробности в присутствии воинов.

— Я вообще-то человек терпеливый, но если она попытается воспитывать меня, как благоверная братишки, я не посмотрю, что ее папаша похваляется браслетами на обеих руках, — продолжил Джерхейн все с той же усталой усмешкой. — Хорошо, что не я, а Джайт наследует корону. Я бы умер с тоски, решая государственные дела. Хорошо, что я могу сбежать в горы, подальше от этой дурацкой политики.

— Было бы хорошо, если бы ты еще и от такой жены смог сбежать, — хмыкнул Тэйн. — Уж больно беспокойное у нее приданое.

— Да уж, — поморщился Джер. — Хотя вдруг мы найдем с ней общий язык? Не думаю, что ей, девчонке, выросшей на утонченном и цивилизованном Агвалларе, в радость быть проданной на дикий Теллар, — последние два слова были произнесены им с особой иронией. — Не так-то просто выжить в месте, где даже солнце светит не так, как дома. Нет, я не буду ее обижать, — он решительно тряхнул рыжей гривой. — Малышке гораздо труднее, чем мне.

Тэйн осторожно покачал головой.

— Не торопись делать выводы.

(Илломайнский лабиринт)

Поев, он переоделся, сменив илларский ранд на более удобный тхон, воинский облегченный доспех из мягкой кожи с кольчужными вставками. Тэйн часто предпочитал именно эту одежду привычному ранду, особенно тогда, когда по делам святилища приходилось отправляться в горы. Ношение тхона предполагало широкий пояс для ножен, но вместо них Ройг закреплял на кольцах необходимые ка-эль, такие, например, как тот же Посох Илбара. Он знал, что в таком виде практически не отличается от воина дружины Хэллиха, и чуть ли не впервые за все время согласился с островными жрецами: да, внешне он действительно не похож на проводника веры и мирного искусства.

Нужно было срочно решать, что делать с Ясмином. Если он до сих пор жив, следовало идти на поиски в лабиринт, если же нет — оказать помощь раненым и возвращаться в столицу. За Нефритовыми воротами в самых первых залах имелись традиционные хэльды, которыми Ройг собирался воспользоваться прямо сейчас, пока голова еще соображала да тело двигалось. Джерхейн отправился с ним, чтобы выслушать не предназначенные для чужих ушей новости.

— Что, если этот тип в плаще из островитян? — предположил он после рассказа о тайном свидании Кианейт. — Может, у нее любовник из своих?

— Тогда этот тип осведомлен о внутреннем устройстве твоего родового замка лучше, чем ты сам, — фыркнул Тэйн. — Что касается смерти островитянина… Кто-то не хочет твоей свадьбы гораздо сильнее, чем ты.

— И этот кто-то, не уговорив Кианейт, подослал убийцу к главе посольства, — продолжил Джер.

— Убийцу с клыками и когтями, который материализовался из ничего прямо в замке и таким же образом исчез. Прийти и уйти тем же путем он не смог бы — я бы его заметил. Езжай-ка ты домой, — вздохнул Ройг. — Не нравится мне все это. Кстати, с чего это вдруг вас понесло в илломайнский лабиринт? Ты ж хотел только по срединному кольцу пройтись.

— У Сэллера было поручение от своего святилища, — пояснил Джерхейн. — Опыта хождения по лабиринту у него маловато, но я не мог ему запретить. Дал ребят в помощь, из тех, кто уже бывал там… Они его и принесли.

За тремя арочными порталами Нефритовых ворот располагался огромный величественный зал, напоминавший дворцовый холл-прихожую. Свет лился сверху, от узорчатых полос-переплетений, украшавших потолок, чьи естественные неровности были отшлифованы до зеркального блеска. Причудливые колонны в виде деревьев с рельефными стволами и широкими узорчатыми листьями, темно-зеленые с золотистыми крапинками, выступали из стен, их ветви упирались в потолок. Собственно, ни одну из внутренних пустот Джар Ил нельзя было назвать пещерой — скорее, чертогом или залом. В этом, самом первом, не было никаких предметов обстановки, за исключением каменных чаш по сторонам колонн. Исследователи называли его Приемной; отсюда вело несколько путей в различные части подземного дворца. Крайний левый коридор уходил в маленькую пещерку, в центре которой располагался Круг Власти — малый силовой колодец Кэлленара — льдисто-холодный камень, идеально круглый и прозрачный, как вода в горном озере. Вокруг него друг напротив друга стояли шесть хэльдов: два Окна, четыре Двери. Ни одна из Дверей никогда не работала. Ройг предполагал, что мест, куда они ведут, больше не существует.

Оживив Окно, Тэйн увидел Ясмина буквально через мгновение: парень полулежал на берегу большого светящегося озера. Вид у него был уставший и грязный, но вполне здоровый. Заметив перед собой распахивающийся овал Окна, он неловко вскочил на ноги.

— Можешь хотя бы предположить, где ты находишься? — спросил Тэйн, коротко поприветствовав обрадованного юношу.

— Это уже не лабиринт, тут нет отделки и хэльдов, — печально сообщил тот. — Просто пещеры, самые обыкновенные. Ручейки лавы текут вниз, пока я шел, чувствовал постоянный уклон. Думал, они должны куда-то наружу вывести. А вышел к озеру, — он кивнул на золотистую сияющую гладь.

— Жарко?

— Нет. Это не совсем лава. Это вообще неизвестно что. Она холодная на ощупь. И вкус у нее… приятный.

— Прекращай жрать всякую гадость, — раздраженно приказал Ройг. — Никогда, слышишь — никогда не смей тянуть в рот то, что попадется в этих пещерах! Тебе что, старшие ничего не объясняли?

— Нет, — испуганно пролепетал парень. Ройг решил его не пугать — и так напуган. Лучше провести воспитательную беседу по возвращении домой.

— Вода-еда есть? — спросил Джерхейн более добросердечно.