— Дорогой граф, как я рад нашей встрече, — обратился ко мне мой сюзерен герцог Деметрий фон Скилур, когда я вышел во двор, намереваясь посмотреть, как там Гневко. — Вы же идете в конюшню проведать своего боевого товарища? Не возражаете, если я пойду с вами?

— Почту за честь, — прижал я руку к груди, изображая радость.

Едва не под ручку с Его высочеством мы дошли до герцогских конюшен, убедились, что Гневко жует овес, сена у него в достатке, а напоят жеребца чуточку позже, после того, как изволит откушать.

Вообще-то я уже собирался возвращаться в имение, именуемое ныне Йорген. Думаю, Кэйт все глаза проглядела, да и мне хотелось вернуться в свой дом, выспаться в собственной спальне, а заодно расставить по местам трофеи, приобретенные по дороге — оружие и книги. Зима заканчивается, а мне еще исполнять обещание, данное брауни — заделывать оконце в подвал, чинить крышу. Нет, не самому, разумеется, но присмотр за работниками тоже труд, да еще какой.

И что это понадобилось герцогу? Вроде, юную принцессу я привез, она нынче отдыхает с дороги. Отдыхает — понятие условное. Это у меня опять разболелась спина, пришлось отдаваться на растерзание знахарей, мявших мой позвоночник и поившими снадобьями. Мяли они меня не слабее, чем брауни, зато лекарство оказалось действующим. Вот уже второй день не болит ни одна косточка, а лекари говорят, что и дальше болеть не станет, если принимать лекарства хотя бы раз в неделю. А юная княгиня отдыхала с дороги своеобразно — носилась со своими девами-воительницами по полям и лесам Силингии, осваиваясь на новой родине. Так молодежь, что с нее взять? Сам такой был.

— Ваше высочество, я весь во внимании, — улыбнулся я. — Не поверю, что вы решили составить мне компанию в конюшне.

Герцог знал, что у меня нелады со спиной, поэтому не слишком обиделся, что вместо полновесного поклона я отвесил лишь символический. Удобно, кстати, ссылаться на болячки.

Судя по всему, властитель Силингии меня караулил или гулял, в ожидании моего появления. То, что в это время я отправлялся проведать гнедого, во дворце известно. Стало быть, хочет правитель от своего вассала чего-то великого и несбыточного, а иначе просто отправил бы за своим подданным слугу, с приказанием явиться пред светлые августейшие очи.

— Для начала, я хотел бы выбранить вас, — хмыкнул властитель Силингии. — Я изобразил полное неведенье, а герцог продолжил. — Юная принцесса требует на завтрак исключительно яичницу. Говорит, что к этой пище ее приучил граф Артакс и ей она очень нравится. Теперь я опасаюсь, что девочка начнет кукарекать. Но помилуйте — куда годится кукарекающая герцогиня?

— Главное, государь, чтобы она не начала нести яйца, — заметил я, сохраняя серьезный вид. — Кукареканье еще можно объяснить — воспоминаниями детства, привычкой издавать боевые кличи, а регулярное появление яиц на троне придворные не оценят.

Мы с герцогом заулыбались, понимая, что пристрастие юной княгини к яичнице не столь серьезная беда. Еще несколько дней, девушку начнет мутить от вида жареных яиц и она начнет есть нормальную пищу, положенную юным аристократкам.

— Как я и думал, граф Артакс обязательно выкрутится, — хмыкнул герцог. — Но если серьезно, то у меня к вам иное дело. Как я полагаю, вы собираетесь домой? Когда рассчитываете уехать? — поинтересовался герцог.

— Сегодня выезжать уже нет смысла, но завтра с утра выеду. Разумеется, попрощавшись с вами.

— Принц, а вы не могли бы задержаться на пару дней? — поинтересовался Силинг.

Ох, если обращается с неуместным титулом, не к добру. Герцогу точно от меня понадобилось нечто важное.

— К вашим услугам, государь, — склонил я голову, потом поинтересовался с должной иронией. — А пары дней на задержку хватит?

— Пока не знаю, все будет зависеть от новостей, что привезут мне с окраины герцогства — не стал кривить душой герцог. — У нас здесь снег, а это большая редкость.

И впрямь, последние сутки в Силингии шел снег. Я порадовался, что мы успели уехать из Севра, а иначе бы застряли. Если снега навалит еще больше, то придется откладывать возвращение неизвестно до какого времени. Как бы не до весны.

— Возможно, снег и мешает прибыть вовремя тем людям, которых я жду. Я пока хотел пригласить вас на маленькое представление. Посидите часок-другой, а за это я угощу вас кавой.

Вот с кавы-то Его высочеству и следовало начинать. Мол — пойдем, дорогой Артакс, обсудим наши дела за чашечкой ароматного напитка, так все и решим. Но чуют мои косточки, что к невесте я попаду не скоро.

Я ожидал, что герцог и на самом деле поведет меня на какое-нибудь представление, хотя бы на кукольное, но он повел меня во дворец, прошел с десяток шагов по длинному коридору и потянул на себя дверь, за которой, как я уже знал, вершится суд и расправа над местными жителями. Вернее, Его высочество разбирает там запутанные дела, с которыми не смогли справится судьи поплоше. Мне стало любопытно, а что за жалобы разрешает Его высочество? Понятно, что он не станет судить разбойников да убийц, с этими в герцогстве поступают просто — казнят лиходеев там, где поймали, не заморачиваясь тратами на прокорм, с ворами, мошенниками и мздоимцами государь тоже не станет разбираться, для этого есть городской суд, где наказанием за содеянное является либо оправдание, коли вина не подтвердится, либо отправка на работу в рудник, к гномам. Гномы, прежде чем заполучить дармового работника, проводили еще и свое расследование, использовав какую-то магию. Коли им пытались «всучить» невиновного, возвращали подозреваемого обратно, уведомив о том герцога. Вот в этом случае на рудник отправлялись судьи. Посему, городские суды всегда старательно изучали дела, искали веские доказательства. Гномы же заботились о заключенных, хорошо кормили, но спуску не давали и работать арестантам приходилось как миленьким. А еще исправно отправляли жалованье, положенное каторжнику, на покрытие ущерба.

В судебном зале стояли стол, за которым сидел нахохленный канцелярист, немедленно вскочивший на ноги, высокий стул с подлокотниками и спинкой, напоминающий трон и еще один стул, на который мне указал герцог.

Усевшись, Его высочество приказал:

— Заводите первого жалобщика.

Первым жалобщиком оказался мужчина лет сорока-сорока пяти, одетый в богатое платье, самого купеческого вида, пришедший на суд вместе с женушкой — на вид, совсем еще девочкой. Супруга была одета чисто, но скромно, напоминая бедную родственницу из провинции, либо приживалку, а не жену богача.

— Господин Кальтер, меховщик, желает расторгнуть брак со своей супругой, — монотонно забубнил секретарь, зачитывая лежащий перед ним документ, — фрау Лиис Кальтер, в девичестве Зунд, а также требует, чтобы оная Лиис вернула ему два талера, что господин Кальтер потратил на свадебные расходы, а также присудить с оной еще два талера за моральный вред, причиненный ему…

Он собирался читать и дальше, но герцог пресек его намерения, кивнув меховщику: