Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Родителям неловко говорить о скуке. Подобные разговоры кажутся им предательством. Они стесняются признать, что время, проводимое с детьми, не всегда доставляет им удовольствие. Но даже знаменитый педиатр Бенджамин Спок, главный специалист по воспитанию детей во второй половине XX века, говорил об этом. «На самом деле, — писал он, — время, полностью посвященное общению с детьми, бывает скучным даже для самых хороших родителей».
О скуке говорили и на тех семинарах ECFE, которые я посетила. Наш инструктор призналась нам, что ей было смертельно скучно играть с маленькой дочерью в «любимого пони». О том же пишет и Гилберт: «Самой моей негативной отцовской эмоцией была скука. Бросать мяч снова и снова, снова и снова, снова и снова… Бесконечное повторение… Бесконечное чтение одной и той же сказки… В такие минуты я порой думал: господи, пристрелите меня, наконец!»
В «Потоке» Чиксентмихайи объясняет, что большая часть ощущений потока отделена от повседневной жизни, а не включена в нее. Но воспитание детей — это и есть повседневная жизнь. С точки зрения Чиксентмихайи, человек испытывает ощущение контроля в особых ситуациях — даже в опасных. Парапланеристы, дайверы и автогонщики «испытывают ощущение потока, в котором важную роль играет ощущение полного контроля», потому что они чувствуют возможность успеха. Чаще всего люди погружаются в поток в процессе работы. Это кажется странным, но ведь работа — это идеальная ситуация потока: в ней есть правила, четко определенные цели и мгновенная обратная связь.
Прочитав «Поток», человек преисполняется уверенности в том, что это ощущение доступно лишь в одиночестве. Чиксентмихайи пишет о рыбалке, велосипедном спорте и альпинизме; о решении уравнений, исполнении музыкальных произведений и написании стихов. Большинство подобных занятий не подразумевает социального взаимодействия — особенно с детьми.
Я была так поражена этим удивительным фактором, что решила пообщаться с самим автором этой книги, чтобы убедиться, что я поняла его правильно. И это мне удалось — я присутствовала на конференции в Филадельфии, где Чиксентмихайи был одним из главных участников. При встрече я сразу же спросила, почему в своей книге он почти не пишет о семье. Этой теме посвящено всего десять страниц.
— Пожалуй, я смогу сказать вам кое-что полезное, — ответил он и рассказал историю из собственной жизни. Работая над методом выборки переживаний, он испытал его на себе самом.
— В конце недели я проанализировал свои реакции, и больше всего меня поразило то, что каждый раз, когда я общался со своими двумя сыновьями, настроение мое оказывалось очень, очень негативным.
И сыновья его в тот момент не были малышами.
— Я удивился этому — ведь я так гордился своими мальчиками. И отношения у нас были прекрасными.
Но потом Чиксентмихайи начал анализировать, что же делало его чувства настолько негативными.
— Что я делал? Я твердил: «Пора вставать, или вы опоздаете в школу». Потом я замечал: «Вы не убрали посуду после завтрака». То есть я пилил собственных сыновей, а подобное занятие не способствует погружению в поток. Я понял, что родитель обязан исправлять процесс развития человека, пока еще не готового к жизни в цивилизованном обществе.
Я спросила, а нет ли у него каких-то статистических данных о потоке в семейной жизни — в книге он никаких цифр не привел. Чиксентмихайи ответил:
— Данные есть, но они очень скудны. Семейная жизнь организована так, что достичь состояния потока в ней очень трудно. Мы полагаем, что семейная жизнь предназначена для расслабления и счастья. Но вместо счастья возникает скука.
Или раздражение — выговоры и наставления счастью мало способствуют. А поскольку дети постоянно меняются, то меняются и «правила» их воспитания, что еще меньше способствует потоку.
— Мы неизбежно втягиваемся в спираль конфликта, — продолжал психолог. — Вот почему я пишу, что достичь состояния потока проще на работе. Работа более структурирована. Она структурирована, как игра. В ней есть четкие цели, есть обратная связь. Человек знает, что нужно сделать, и понимает свои границы. Отсутствие структуры в семейной жизни, которое, казалось бы, дает человеку свободу, на самом деле является ее серьезнейшим недостатком.
Раннее утро. Уильям снова задремал, а Джесси сидит перед компьютером, рассматривая снимки с последней фотосессии. Они получились отличные — Джесси снимала женщину с двумя детьми в красной коляске. Но Джесси что-то не понравилось, и она договорилась с клиенткой о новой встрече на следующий день вечером. Джесси во всем стремится к совершенству.
В комнату входит Белла.
— Мама, помоги, — просит она.
Джесси не может оторваться от экрана.
— Что случилось, дорогая?
— Я хочу поиграть в компьютерную игру.
— Сейчас это невозможно. Посмотри фильм.
— Я хочу с тобой!
Джесси вздыхает, выходит из-за стола и идет в телевизионную комнату, расположенную напротив ее кабинета.
— Белла, тебе нужно поменять канал. Вот так, — Джесси нажимает кнопку.
Погрузиться в поток, когда твоя главная задача — забота о детях, очень трудно. Но еще труднее заботиться о детях и работать одновременно. А сегодня многие из нас именно так и поступают.
В соответствии с данными Бюро по трудовой статистике примерно четверть работающих мужчин и женщин работают на дому — по крайней мере, частично. Даже те, кто работает вне дома, часто замечают, что граница между рабочим местом и домом стирается. Когда-то лишь доктора сталкивались с чем-то подобным. Теперь же многие профессионалы полагают, что их работа — это нечто срочное.
Экстренные ситуации случаются в любое время и требуют мгновенного решения. Наша работа стала настолько «портативной» и доступной, что возникает ощущение необходимости быть постоянно доступным. Мы все живем в «антипотоке» — нас постоянно прерывают, и нам приходится бесконечно заниматься несколькими делами одновременно.
Эти вопросы также постоянно возникали на семинарах ECFE. В зале то и дело начинали звонить смартфоны, раздавались сигналы пришедших сообщений и электронной почты. Удивительно, как много родителей жаловались на то, что дети их отвлекают от работы, а не наоборот. Прекрасно выразил эту мысль один мужчина:
— Иногда мне удается отвлечься от работы и просто побыть с сыном — и это прекрасно. Но бывают дни, когда я думаю: «Если бы не этот ребенок, я смог бы вернуться к компьютеру». И вот это-то ужасно!
Чаще всего подобные мысли посещают родителей, которые работают на дому. Джесси много говорила мне о том, что ей приходится делить внимание. Ей было очень сложно (и эмоционально, и интеллектуально) разрываться между своим фотографическим бизнесом и потребностями детей. Она знала, что хочет находиться дома.
За два года до рождения Беллы у нее умерла мать, и ей как никогда раньше стала ясна роль мамы в жизни ребенка. Но в ее семье женщины всегда зарабатывали на жизнь — «женщины с докторскими степенями, женщины, управляющие компаниями». Да и работа Джесси нравилась. Она давала ей ощущение независимости и гордости. Но ей никак не удавалось совместить ритмы и требования жизни семейной и работы, особенно после рождения третьего ребенка, Уильяма.