каждой новой встречей Друг все точнее копировал людские повадки, не говоря уже о внешности. Теперь он не вплывал в машинный зал в виде темного облака, а свободно заходил, копируя скользящую походку человека, привыкшего жить при малой силе тяжести. Ни дать ни взять — дежурный техник, даже одежда похожа.

— Тогда вам рано или поздно станет тесно на астероиде, — настаивал человек.

— Скорее рано, — соглашался Друг. — Наша жизнь непроста. В тепличных условиях разум не возродился бы. У нас есть смертность. Но нас понемногу становится больше. Когда-нибудь мы вновь сможем стать разумной расой, повторить попытку. Но не здесь.

— Почему?

— Слишком тесно.

— И что же делать?

— Переселяться.

— Хорошенькое дело! Как?!

Друг загадочно смотрел на человека и не отвечал.

— У вас ведь нет даже самого завалящего корабля. Моя капсула не годится. Здесь вы не сможете создать ничего похожего на корабль, старайтесь хоть миллион лет. Для второй попытки вам нужна настоящая планета. — «Такая, которая не нужна людям», — мысленно добавлял он. — Допустим, она где-то имеется. И как же вы собираетесь достичь ее?

— Пока никак, — загадочно соглашался Друг, едва заметно делая ударение на «пока».

На третьем году ожидания человек смирился с тем, что останется на астероиде навечно. Приняли ли там, в обитаемой части системы сигнал маячка? Наверняка. Без сомнения, идентифицировали космическое тело, с которого идет сигнал. И махнули рукой. Кто он такой, этот бедствующий, — топ-менеджер, что ли? Член совета директоров крупной компании? Уникальный специалист, замены которому нет? Увы — всего лишь обыкновенный ремонтник, каких много. Он даже не из Астероидной системы, а гастарбайтер с Земли на контракте... который, кстати, уже истек. Такую человеческую букашку проще списать, нежели спасать. Ничего личного, просто экономическая целесообразность.

Ненависть вскипала, она крепла с каждым днем, а тоска по дому мало-помалу притупилась. Земля? Там нечего ловить, там жизнь пролетит в нищете и ничтожности. Тот, кому хорошо на Земле, не завербуется на работу в Астероидной системе. Да, он был толковым ремонтником, но, если разобраться, всего лишь инструментом в чужих руках. Никаких шансов продвинуться, стать тем, от кого что-то зависит, оставить по себе память... Он никогда не желал многого, он плыл по течению и лишь теперь начал задумываться: жизнь — зачем она? Разве не для того, чтобы сделать что-нибудь такое, чего не смогли другие?

Смутно припоминалась легенда: в давние времена какой-то тип поджег какой-то храм, дабы увековечить свое имя. Вот придурок. Однако жить без цели и смысла, с каждым бесполезно прожитым днем приближаясь к могиле, — лучше ли?

Иногда снилось земное: шелест листвы на ветру, плеск волн, крики птиц. Женщины не снились: в Астероидной системе они всегда были в дефиците, и гастарбайтерам во избежание разборок на весь срок контракта вживлялась капсула-либидофаг. Она исправно действовала.

Со временем перестала сниться и Земля.

Времени подумать и покопаться в себе хватало с избытком. Человек узнал о себе новое: он не просто скромный рядовой индивид, он — абсолютное ничтожество. Не такое пыжащееся, как тот поджигатель, не с манией величия, но с того не легче. Все равно ничтожество. Оно не в силах изменить мир, опираясь только на себя, потому что нет там опоры. Оно может совершить поступок, только если ему выпадет редкий шанс.

На третьем году ожидания появилось ощущение: шанс выпал. Можно ухватиться за него и что-то изменить в этом мире. Мысль зародилась, когда Друг в очередной раз принял человеческий облик, добившись неплохой детальности.

Прозвучавший вопрос был закономерен:

— А меня скопировать можешь?

— Конечно.

— Покажи.

Друг показал.

— Это я так выгляжу? — Разочарование не удалось скрыть.

— Я тоже не красавец, — был ответ.

Человек нервно хихикнул.

— Знаешь, я не могу это оценить. Вы для меня все на одно лицо. Вот если бы я был, к примеру, одним из вас...

Сказал просто так — и не поверил, обидев Друга, когда тот чисто по-человечески пожал плечами:

— Это можно устроить.

— То есть?

— Мы дефектны, это так. Мы — отходы. Но мы отходы великой погибшей цивилизации, и у нас впереди вторая попытка...

– Ничего я вам не скажу. Мой контракт истек.

– Продлен. В нем есть соответствующий параграф. Я вижу, ты до сих пор не осознаешь своего положения. Держись за фирму, пока она держится за тебя. В контрразведке за тебя возьмутся иначе, уж я-то знаю. Там ты выложишь все. Ты ведь разумный человек и должен понять: Лига до сих пор не смирилась с тем, что по итогам войны Астероидная система досталась Унии Двенадцати Миров и Земной Федерации. А Уния не смирилась с тем, что Земля отжала у нее Астероидную систему. Положение напряженное. То и дело разоблачают шпионов. С тобою цацкаться тоже не станут. Усвоил?

— Я не шпион.

– Мне наплевать. Рассказывай о чужих.

– Они тоже не шпионы.

– Разберемся. В любом случае они претенденты на собственность Земной Федерации и отчасти нашей фирмы. Администрация всполошится, а контрразведка и подавно. Так что если ты не желаешь себе зла — выкладывай, что знаешь. И все будет хорошо.

– Что вы собираетесь сделать с ними?

– Там посмотрим. Возможно, их удастся пристроить к делу. Работы в шахтах много. Докажут полезность — будем использовать. Станут мешать — ну что ж, придется устранить помеху... Э! Что это с тобой?.. Сюда! На помощь! На по...

Сгорбленная человеческая фигура перед сотрудником отдела внутренней безопасности внезапно потемнела, выпрямилась, увеличилась в объеме и расплылась в косматое темное облако. Быстрее, чем дознаватель успел вскочить со стула, облако выпустило два отростка, и схваченный захрипел и задергал ногами. Затем послышался негромкий хруст. Бросив обмякшее тело, облако стремительно вытекло в дверь, минуя ворвавшуюся охрану, и дальнейший его путь проследить не удалось. Известно только, что в тот же день с космодрома был угнан грузопассажирский корабль среднего класса и исчез в неизвестном направлении.

Два месяца спустя исследовательский корабль «Дрейк» достиг заброшенной колонии на одном из астероидов внешнего пояса. По каким-то причинам экспедицию сопровождал отряд превосходно вооруженных бойцов. Ни на поверхности астероида, ни внутри колонии, ни в мрачных глубинах шахт, куда забирались отважные исследователи, им не удалось обнаружить ни одного живого существа. Лишь на потолке машинного зала был замечен нацарапанный рисунок, смахивающий на детский, а на стене красовалась короткая непечатная фраза.

2019 г.