Что-то в нем заставляло ее чувствовать себя беспомощной, хрупкой — видимо, физическое превосходство. Хотя он был еще и очень умным человеком. Но как ни старайся понять этого человека, находиться рядом с ним — пытка. В комнате повисло напряжение. Она ощущала его присутствие каждое мгновение, он, судя по всему, тоже.

— Совсем как в старые времена, — усмехнулся Элмер, когда отец вышел, чтобы ответить на телефонный звонок.

— Вовсе нет, — холодно возразила Глэдис. — Я теперь смотрю на мир другими глазами.

— О, не сомневаюсь в этом, — кровожадно улыбнулся Элмер. — А когда устаешь, прячешься в свой маленький магазинчик.

Сквозившее в голосе презрение злило. Глэдис сердито смотрела на него, жалея, что из-за отца не может высказать все, что думает.

— У меня галерея. И, между прочим, довольно известная.

— Правда? Надо будет зайти. Мне как раз нужны новые картины для интерьера.

— Я специализируюсь на особых картинах.

— А почему ты решила, что я этого не знаю? Мы с Фрэнком очень часто обсуждаем твои дела. Что же касается животных, они будут очень кстати. Ты ведь явно считаешь, что мое место в джунглях.

— Ничего я не считаю! Но учти, змей у меня нет!

Элмер рассмеялся, и Глэдис поняла, что выбрала неправильный тон. Он просто дразнил ее. Но разговор зашел уже слишком далеко, менять тон было поздно.

— Мне подойдут крупные хищники, — сказал Элмер и повернулся к Фрэнку, который входил в комнату. — Мы обсуждаем галерею Глэдис. Я только что сделал заказ — что-нибудь из семейства кошачьих.

— Кошачьих? — удивился Фрэнк. — Вот не знал, что ты любишь кошек.

— Только опасных. Глэдис берется найти киску, которая хорошо впишется в интерьер моей квартиры и будет в некотором смысле сродни мне по характеру.

Отец рассмеялся, но это не рассеяло напряжения в комнате. И Глэдис вдруг поняла, что, пока она в Пейтоне, Элмер не уедет. Останется, чтобы присматривать, — вдруг ей вздумается рассказать отцу о его тайной жизни!

На следующий день Глэдис поднялась пораньше, чтобы успеть на аукцион. Спустившись вниз, она услышала голос отца, позвавший ее из кабинета.

— Загляни, пожалуйста, в сторожку, — попросил он. — Мне нужно поговорить с Элмером, а его телефон не отвечает. Ты же будешь проезжать мимо.

— А если его нет? — торопливо предположила Глэдис. Ей совершенно не хотелось останавливаться возле сторожки и еще меньше — видеть Элмера. Вчерашнего ужина хватило бы надолго. Это было настоящее мучение. Мало того что он дразнил ее, но весь вечер не сводил с нее глаз. Она чувствовала себя ужасно неловко, но и сама все время поглядывала на него против своей воли.

— Он должен быть дома, дорогая, — сказал отец. — Сегодня суббота, офис закрыт. А у нас остались еще дела, и Элмер это знает. Напомни ему, пусть захватит последние документы, которые мы подписали в четверг. Ну, иди и будь хорошей девочкой.

Хорошей девочкой! Похоже, отец до сих пор не понял, что дочь уже взрослая. Ладно, она кивнула и направилась к выходу. В конце концов, какого черта она должна бояться этого Элмера? Все, что нужно, — это посигналить перед домом и передать просьбу отца, не выходя из машины.

Она так и сделала. Дверь сторожки была открыта, но Элмер не появился. Пришлось выйти из машины, хотя наверняка он делал все это специально, чтобы лишний раз досадить ей. Ну, если кто-то думает, что она не осмелится войти, то ошибается!

Решительным шагом Глэдис подошла к двери и постучала. Тишина. Не оставалось ничего иного, как войти.

— Элмер! — громко позвала она.

Хозяин явно был где-то здесь, и все это походило на глупую игру.

— Элмер! — крикнула еще громче.

Неожиданно он вошел в комнату, вытирая на ходу голову. Кроме полотенца на бедрах, на нем ничего не было.

— Ну и зачем так кричать? — спокойно осведомился он.

— Затем, что ты не слышишь ни автомобильного гудка, ни стука в дверь. Почему бы тебе не вести себя как воспитанному человеку?

— Просто я принимал душ, — объяснил он с явно показным равнодушием. — Вообще-то у меня нет привычки появляться в женском обществе в таком виде, но если бы я знал, что ты зайдешь, мог бы поддаться соблазну и оставить в ванной и полотенце.

— Ты омерзителен! — воскликнула Глэдис.

— Я помню, — спокойно отозвался Элмер. — Ты уже сообщила мне об этом года четыре назад. Так чем обязан? Ты по делу или просто хочешь попугать?

Он, конечно, прекрасно знал, как забавно эти слова звучат в устах человека ростом более шести футов, которого природа наделила стальными руками, способными переломить пополам любого. Пугать его! Она сама была слегка испугана и почему-то растерялась. Единственное, что все-таки с трудом удалось ей сделать, — это отвести глаза, чтобы не видеть загорелую золотистую кожу на мощной груди и плечах.

— Папа просил передать, чтобы ты принес какие-то бумаги, — сказала она запинаясь. — Кажется, он сказал, подписанные в четверг.

— Хорошо. Будет сделано.

Просьба отца была выполнена, но Глэдис словно приросла к полу. Элмер с удивлением осмотрел ее с ног до головы, на секунду задержавшись взглядом на изгибе бедер под кремовой плиссированной юбкой и на груди под блузкой желтого цвета.

— Это все? — спросил он. — Или я могу сделать еще что-нибудь лично для тебя?

— Можешь. Сгинуть! — крикнула Глэдис и бросилась прочь из сторожки. Садясь в машину, она слышала его смех. И, главное, понимала, что сама подставила себя под удар.

Неудивительно, что Клара без ума от него! Она же совершенно лишилась воли, хотя он просто стоял, не двигаясь, освещенный утренним солнцем, скрестив руки на груди и откинув назад голову. Словно греческий бог! От него шли такие сильные эротические волны, что Глэдис, словно загипнотизированная, была готова броситься к нему, как кролик в пасть удава. Животное! Почему она раньше этого не замечала?

Машина резко тронулась с места. Из-под колес фонтаном брызнул гравий. Глэдис приказала себе не думать об Элмере, но долго не могла успокоиться. Только в толчее аукциона она наконец сумела отвлечься. Пришлось выдержать целый бой за обладание картиной с изображением лайки, к тому же в прекрасной раме. Прикинув, она решила заплатить больше, чем собиралась. Придется и продать картину подороже. Зато ирландский сеттер достался очень дешево.

Глэдис уже собралась уезжать, когда аукционист объявил о поступлении новых лотов. И, слава Богу, что она решила задержаться: в самом конце торгов вынесли большую картину, почти вдвое больше прочих. Когда ее водрузили на возвышение и сняли закрывающий ее холст, Глэдис едва не вскрикнула — это было великолепное изображение пантеры, одно из лучших, какое ей когда-либо приходилось видеть.

Тем временем посетители начали расходиться. Глэдис поверить не могла, что пантерой никто не заинтересовался. Хотя, если бы не вчерашний разговор и заказ Элмера, может быть, и она не обратила на нее внимания. Сюжет картины был необычным — дикий зверь на фоне городского пейзажа. Настоящий хищник! Улицы города были пусты, и свет уличных фонарей отражался на шкуре животного — она переливалась, как черный бархат.