Смейк перечислял одно войско за другим: чокнутый князь Эггнарёк со своими ненасытными каннибалами, каменные великаны, орда из пустыни, армия кровопийц, беспощадные колосажатели, жуткие жнецы, клан скелетов. Всех поливали смолой, свинцом или кипятком — никакого разнообразия. У Румо глаза слипались.

— И тут явились медные болваны, — пробормотал вдруг Смейк себе под нос.

Румо не понял, почему Смейк перешел на шепот, и поневоле навострил уши.

«Медные болваны» — Румо показалось, будто эти слова дремали где-то в глубине его души и вот пробудились, прозвучали тревожно. Сон как рукой сняло.

Загремела решетка пещеры, и послышался злобный рев циклопов. Смейк и Румо вздрогнули, все звери переполошились. Нахохотавшись, циклопы убрались, и в пещере опять воцарилась тишина.

— Ну и шуточки у них, — буркнул Смейк.

— Говори, — скомандовал Румо.

— Так вот, медные болваны! На сей раз речь шла о врагах посерьезнее. Медные болваны — полуживые-полумеханические — считались куда более выносливыми и менее уязвимыми, чем простые солдаты, почти непобедимыми. Появились они после знаменитой битвы в Нурнийском лесу.

— Битвы, — прошептал Румо.

Смейк снова ухмыльнулся и наклонился вперед.

— Рассказать сперва про битву в Нурнийском лесу, а потом вернемся к Драконгору? Уверен?

Румо кивнул.

— Мудрое решение. Не услышав эту историю, ты не поймешь другую. Но должен тебя предупредить, — Смейк поднял вверх несколько лапок, — это одна из самых жутких и кровавых историй, да и, пожалуй, одна из самых невероятных во всей Цамонии! Готов ли ты ее услышать? — Физиономия Смейка слегка покраснела от напряжения. Разговорившись, он будто бы позабыл о своих горестях и говорил, как хорошо отлаженный механизм.

— Невероятная история? — взвизгнул Румо. — Говори!

БИТВА В НУРНИЙСКОМ ЛЕСУ

Так вот, битва в Нурнийском лесу — одна из самых кровавых мясорубок в истории Цамонии, сынок, ведь в ней сошлись армии самых воинственных тварей из тех, что населяют наш континент: демоны, кровомясы, медволки — тот еще сброд! Все давно забыли, из-за чего началась та битва, да и пожалеть о затеянном кровопролитии было некому: все погибли.

— Погибли? — переспросил Румо. — И битва закончилась?

— Ну, не совсем погибли. Многие вояки, разумеется, сыграли в ящик, но кое-кто остался в живых, хотя их изрядно отделали и даже порубили на куски.

Смейк так тяжело вздохнул, будто сам был среди тех, кто испустил дух на поле битвы в Нурнийском лесу.

— Ты только представь себе эту картину: мрачный Нурнийский лес, окутанный облаком тумана. В пропитанной кровью траве разбросаны мечи, доспехи, шлемы, копья, железные перчатки, ножные латы, дубины, погнутые щиты, арбалеты, палицы, кинжалы, топоры, алебарды, осколки стеклянных кинжалов, плетки, кастеты — вооружились тогда противники до зубов. Ну вот, а еще повсюду валялись изувеченные трупы, отрубленные руки и ноги, головы и уши, носы и пальцы, даже губы и брови — все, что только можно отрубить. Привлеченные стонами умирающих и запахом крови, вороны и стервятники облепили ветки ближайших деревьев. Лес огласился карканьем кровожадных птиц, криками раненых, проклятиями и предсмертными воплями. Вороны нетерпеливо переминались с лапы на лапу и дрались за лучшие места. Вот-вот последний воин испустит дух, и в Нурнийском лесу начнется новая мясорубка: пирушка падальщиков.

Румо сидел не шелохнувшись. Смейк приложил лапку к уху, будто прислушиваясь.

— Но что это? Гул голосов, все громче и громче! Шорох шагов по сухой листве, скрип повозок, лязг металла… звуки слышны — э-э-э — с запада. Неужто идет новая армия?

Румо весь обратился в слух, словно и сам хотел расслышать этот далекий шум.

— Слушай внимательно, малыш: начинается самая невероятная часть истории. С запада в лес вступила вовсе не армия, а делегация гральзундских мастеров-хирургов, которая направлялась на конференцию по слепой кишке.

— Хирургов?

— Да. Хирурги — это врачи, специалисты в медицине, они проводят сложнейшие операции. Пришивают отрезанные конечности, перевязывают раны, делают переливания крови, ампутации, трепанации, трансплантации.

«…ации, ации, ации» — звенело у Румо в голове.

— Это еще не самая невероятная часть истории — о нет, сынок! В то же самое время с востока в лес вошла толпа бродячих часовщиков и механиков. Они направлялись в Веллинг, на ярмарку часов. Лучших умельцев мастерить и ремонтировать часы и прочие механизмы во всей Цамонии не сыщешь. А эта работа требует твердых рук, острых глаз и стальных нервов.

Румо далеко не все понял, но снова кивнул.

— Но и это еще не самая невероятная часть истории! С юга подтянулось больше сотни оружейников и кузнецов. Они шли во Флоринт, где по приказу одного тщеславного князя должны были соорудить ужасную военную машину. Эти мастера умели завинчивать болты и плавить железо, собрать ружейный затвор и осколочную гранату, знали толк в сплавах из золота, серебра и меди, а еще ковали и точили. Рабочие руки войны.

— Войны, — протянул Румо.

— Согласись, для рядовой невероятной истории — уже немало странных совпадений. Но история битвы в Нурнийском лесу — это череда фантастически невероятных совпадений, когда-либо случавшихся в Цамонии. Итак, с севера в лес занесло делегацию алхимиков.

— Ал… Алки…

— Алхимиков! Люди этой профессии… эээ… скажем так, были учеными, склонными к творчеству, или, если угодно, творческими личностями с притязаниями на научность. Учеными мужами, докторами наук, а может, просто шарлатанами и авантюристами — кто их теперь разберет? В те времена один человек мог овладеть основами сразу всех научных знаний — ну, во всяком случае, алхимики так считали. Используя эти знания в самых невероятных сочетаниях и хитросплетениях, алхимики пытались открыть, к примеру, лекарство от всех болезней, формулу для получения редких металлов или эликсира бессмертия. Искали философский камень, вечный двигатель, источник молодости. Готовили мазь, позволявшую стать невидимым или неуязвимым для оружия. Варили сыр, пригодный для катания по нему на коньках.

В голове у Румо теперь отдавался не только шум волн, разбивавшихся о Чертовы скалы. Нескончаемый поток новых слов, которые произносил Смейк, проносился по извилинам мозга маленького вольпертингера, унося с собой все светлые мысли.

— Ну так вот, — неумолимо продолжал Смейк, — в лесу собрались алхимики, хирурги, часовщики и оружейники. Казалось бы, что общего могло быть у представителей этих четырех профессий? При обычных обстоятельствах — ничего. Но встретились они в Нурнийском лесу на поле брани, усеянном смертельно раненными воинами, на лесной прогалине, пропитанной кровью и заваленной отрубленными конечностями, оружием и искореженными доспехами.