— Мутни, оденься сегодня как следует, — предупредила мать, ставя меня в неловкое положение перед слугами. — Нефертити, там будет царевич.

— С Кийей? — уточнила Нефертити.

— Да, — ответил отец. — Мы договорились, что украшения и наряды принесут к тебе в комнату. Чтобы к закату ты была готова. Мутни тебе поможет, если что-то потребуется.

Отец посмотрел на меня. Я кивнула.

— Да, еще я договорился, чтобы вам прислали личных служанок. Это самые искусные женщины во дворце.

— А в чем они искусны? — по невежественности переспросила я.

В Ахмиме у нас не было личных служанок. Нефертити покраснела.

— В наведении красоты, — ответил отец.

В наших покоях стояла настоящая кровать. Не тростниковая циновка или тюфяк, как дома, в нашем поместье, а большая, украшенная резьбой кровать из черного дерева, с льняным пологом, которую нам с Нефертити предстояло делить. В мозаичный пол была вделана бронзовая жаровня для прохладных вечеров, когда мы будем потягивать подогретое пиво и сидеть у огня, завернувшись в плотные одеяла. А в отдельной комнате, предназначенной исключительно для переодевания, был устроен туалет из известняка. Я приподняла его крышку, и Нефертити в ужасе оглянулась через плечо. Наш проводник, забавляясь, наблюдал за нами. Туалет представлял из себя керамическую чашу с розмариновой водой на дне. Теперь нам не придется больше пользоваться стульчаком. Эти покои были достойны царевны. Тут наш проводник вмешался, объяснив, что я буду делить кровать с Нефертити, пока она не выйдет замуж, а после этого она, возможно, предпочтет обзавестись собственной кроватью.

Повсюду красовались изображения растущей, бесконечной жизни. Деревянные колонны были украшены резьбой с изображением цветов, а потом раскрашены синим и зеленым, темно-желтым и красным. По стенам летели цапли и ибисы, нарисованные искусным художником. Даже мозаичный пол искрился жизнью: изображение пруда с лотосами было настолько реалистичным, что казалось, будто мы, подобно богам, ходим по воде. Наш проводник исчез, и Нефертити тут же воскликнула:

— Ты только взгляни на это!

Она коснулась поверхности зеркала — огромного, больше нас двоих, вместе взятых, — и мы уставились на наши отражения. Маленькая, светлая Нефертити — и я. Нефертити улыбнулась своему отражению в отполированной бронзе.

— Так мы будем выглядеть в вечности, — прошептала она. — Молодыми и красивыми.

«Ну, во всяком случае, молодыми», — подумала я.

— Сегодня ночью я должна быть великолепной, — сказала Нефертити, быстро обернувшись. — Я должна затмить Кийю во всех отношениях. Главная жена — это всего лишь титул, Мутноджмет. Аменхотеп может отправить меня на задворки гарема, если я не сумею очаровать его.

— Наш отец никогда этого не допустит! — запротестовала я. — У тебя всегда будут покои во дворце!

— Дворец, гарем — какая разница? — отмахнулась Нефертити, снова поворачиваясь к зеркалу. — Если я не произведу на него достаточно сильного впечатления, я буду лишь куклой, и ничем более. Я буду коротать дни в своих покоях и так и не узнаю, каково это: править царством.

Слова Нефертити напугали меня. Уж лучше пусть ее безумная самоуверенность, чем то, что произойдет, если она не сумеет стать избранницей царевича. Тут я заметила в зеркале кое-что и застыла. В наши покои вошли две женщины. Нефертити резко обернулась, и одна из женщин шагнула вперед. Она была одета по последней придворной моде; ее сандалии были украшены бусинами, а в ушах красовались золотые серьги. Когда она улыбнулась, на щеках ее появились ямочки.

— Нам велено провести вас в ванную, — объявила женщина, протягивая нам льняные полотенца и мягкие купальные одеяния. Она была старше Нефертити, но ненамного. — Меня зовут Ипу.

Она оценивающе взглянула на нас, отметив и мои взъерошенные волосы, и изящество Нефертити. Ипу указала на стоящую рядом с ней женщину:

— А это Мерит.

Уголки губ Мерит слегка приподнялись, и мне подумалось, что она выглядит заносчивее Ипу. Однако же она низко поклонилась нам, а когда выпрямилась, то взмахнула увешанной браслетами рукой в сторону внутреннего дворика:

— Купальни там.

Я подумала о холодных медных ваннах в Ахмиме, и всякое стремление мыться меня покинуло.

— Мы — ваши личные служанки, — сообщила нам Мерит. — Прежде чем вы оденетесь или выйдете из покоев, мы должны убедиться, что с вами все в порядке. У царевны Кийи свое окружение. И служанки, и доверенные помощницы. Как она накрасит глаза, так и все красятся. Какую прическу она выберет, то за ней и повторяют фиванки. Пока что, — с улыбкой добавила она.

Двое стражников церемонно распахнули перед нами двустворчатые двери в купальню, и когда я огляделась сквозь пар, то ахнула. Воду наливали из сосудов в длинные мозаичные бассейны, окруженные каменными скамьями и большими камнями, согретыми солнцем. Между колоннами были подвешены вазы, и растущая в них буйная зелень тянулась к солнцу.

Нефертити одобрительно осмотрела зал с колоннами.

— Нет, ну ты представляешь: отец знал обо всем этом и предпочел вырастить нас в Ахмиме!

Она отбросила полотенце.

Мы уселись на каменные скамьи; наши новые служанки велели нам лечь.

— У тебя очень напряженные плечи, госпожа. — Ипу принялась разминать мне спину. — У старух и то плечи мягче!

Она рассмеялась. Меня удивила подобная фамильярность. Но по мере того как Ипу массировала мне спину, мои плечи и вправду расслаблялись.

Бусины, вплетенные в парик Ипу, тихонько позвякивали, и я чувствовала запах, исходящий от ее длинного облегающего платья, — аромат лотоса. Я закрыла глаза, а когда открыла — в бассейне оказалась другая женщина. Почти в тот же самый миг Мерит набросила на мою сестру ее одеяние.

Я уселась.

— Где…

— Тсс!

Ипу надавила мне на спину.

Я ошеломленно уставилась вслед уходящим Нефертити и Мерит.

— Куда они?

— Обратно в ваши покои.

— Но почему?

— Потому что здесь Кийя, — сказала Ипу.

Я посмотрела через бассейн на женщину, окунувшую голову в воду. Лицо ее было маленьким и узким, нос — с небольшой горбинкой, но все же в ее лице было нечто, притягивающее внимание.

Ипу прищелкнула языком.

— Мне нужно сбегать за лавандой. Побудь здесь и ничего не говори! Я скоро вернусь.

Едва лишь Ипу ушла, как Кийя двинулась в мою сторону. Она обернула полотенце вокруг пояса. Я тут же села и тоже завернулась в полотенце.

— Так значит, это тебя прозвали Кошачьи Глаза? — сказала Кийя. Она уселась напротив и уставилась на меня. — Ты, похоже, впервые в этой купальне?

Она посмотрела под мою скамью. Я проследила за ее взглядом и увидела, что я натворила. Я положила мое купальное одеяние на пол, и теперь его подол намок.