Но нечестно нападать на такую лёгкую жертву. Правомерность гипотезы бога не стоит оценивать на основе качеств ни её самого неприятного воплощения — Яхве, ни его пресной противоположности — «доброго, кроткого и безропотного Иисуса». (По справедливости нужно признать, что этот бесхарактерный образ обязан своим существованием больше викторианским христианам, нежели самому Христу. Что может быть тошнотворнее, чем стишок г-жи С. Ф. Александер: «Деткам нужно Иисуса любить, / Как он, послушными, добрыми быть»?) Я не собираюсь нападать на личные качества Яхве, или Иисуса, или Аллаха, или любого другого отдельного божества, такого как Ваал, Зевс или Один. Вместо этого дадим гипотезе бога более чёткое определение: «Существует сверхчеловеческий, сверхъестественный разум, который намеренно задумал и сотворил Вселенную и всё, что в ней находится, включая нас». В данной книге я отстаиваю другую точку зрения: «Любой творческий разум, достаточно сложный, чтобы что-либо замыслить, может появиться только в результате длительного процесса постепенной эволюции». Творческие мыслящие существа, будучи продуктами эволюции, неизбежно появляются во Вселенной на более позднем этапе и, следовательно, не могут быть её создателями. Согласно данному определению, бог — это иллюзия, и, как станет ясно из последующих глав, довольно пагубная.

Поскольку гипотеза бога проистекает из местных традиций или личных откровений, неудивительно, что существует огромное количество её разновидностей. Историки религий описывают её развитие от примитивного родового анимизма к многобожию греков, римлян и скандинавов, а также единобожию иудеев и его производных — христианству и исламу.

Трудно сказать, почему переход от многобожия к единобожию сам по себе считается прогрессивным, позитивным событием. Но это широко распространённое мнение, о котором Ибн Варрак (автор книги «Почему я не мусульманин») остроумно заметил, что следующим этапом на пути развития единобожия будет отказ ещё от одного бога и переход к атеизму. Католическая энциклопедия отметает многобожие и атеизм одним беззаботным взмахом руки: «Формальный догматический атеизм является самоопровержимым и никогда не привлекал de facto значительного числа логически мыслящих сторонников. И, как ни велико может оказаться влияние многобожия на воображение масс, разум философа оно удовлетворить не в состоянии».[23]

До недавнего времени превосходство единобожия в ущерб многобожеским религиям было официально закреплено в законодательстве о благотворительности Англии и Шотландии: пожертвования, нацеленные на пропаганду единобожеской религии, освобождались от налогообложения, что позволяло весьма легко распоряжаться этими суммами по сравнению с пожертвованиями светским благотворительным учреждениям, вынужденным по закону подвергаться тщательным проверкам. Я до сих пор лелею надежду убедить членов почтенной индуистской общины Великобритании выступить с гражданским иском и бросить вызов высокомерной дискриминации многобожия.

Куда как лучше, конечно, было бы совсем запретить пропаганду религии в качестве повода для благотворительности. Общество бы от этого получило огромную пользу, особенно в Соединённых Штатах, где поглощаемые церквями, умащивающие головы и без того достаточно умасленных телевизионных проповедников суммы не облагаемых налогами пожертвований достигают поистине бессовестных размеров. Однажды некто с уместным именем Орал Робертс заявил телезрителям, что господь умертвит его, если они — паства — не пожертвуют ему 8 миллионов долларов. Невероятно, но они пожертвовали. И это доход без вычета налогов! Робертс по-прежнему процветает и основал Университет Орала Робертса в городе Тулса, штат Оклахома. Заказчиком зданий, оцениваемых в 250 миллионов долларов, оказался сам господь, выразивший своё пожелание в следующих словах: «Воспитай студентов, чтобы они слышали мой глас и шли туда, где тускл мой свет, где слаб мой голос, где неизвестна моя целительная сила, — даже на край Земли. Их труды превзойдут твои, и этим я возрадуюсь».

С другой стороны, мой воображаемый индуистский истец мог бы поступить согласно поговорке: «С волками жить — по-волчьи выть». Его многобожие можно классифицировать как завуалированное единобожие. Есть только один бог — а господь Брахма-создатель, господь Вишну-хранитель, господь Шива-разрушитель, госпожи Сарасвати, Лакшми и Парвати (жёны Брахмы, Шивы и Вишну), господь Ганеша со слоновьей головой и сотни других являются лишь различными проявлениями и воплощениями одного бога.

Христиане, скорее всего, примут такую софистику тепло. Во время дебатов о таинстве Троицы и при подавлении ереси ариан пролились реки средневековых чернил, не говоря уже о крови. В IV веке нашей эры Арий Александрийский отрицал, что Иисус был единосущностным (то есть имел единую сущность, или суть) с богом. Вы, возможно, спросите, о чём, собственно, идёт речь. Сущность? Что такое «сущность»? И что подразумевается под «сутью»? Пожалуй, единственным вразумительным ответом будет: не так уж много. Однако эта полемика расколола христианство пополам на целое столетие, и по приказу императора Константина все книги Ария были сожжены. Видимо, в попытках докопаться до сути теологии вечно суждено подкапываться под основы христианства.

Так что же мы имеем — одного бога в трёх частях или трёх богов в одной? Вопрос проясняется следующим шедевром богословского логического рассуждения из Католической энциклопедии:

В единстве божественной сущности заключены три лица, Отец, Сын и Дух Святой, — отличные друг от друга божественные существа. То есть, как сказано в Афанасьевом символе веры: «Отец есть Бог, Сын есть Бог, и Святой Дух есть Бог. Хотя они являются не тремя Богами, но одним Богом».

И если вышесказанное для вас недостаточно ясно, Энциклопедия приводит цитату из трудов богослова III века святого Григория Чудотворца:

Посему нет в Троице ничего ни сотворённого, ни служебного, ни привнесённого, как бы прежде не бывшего, потом же превзошедшего; ибо ни Отец никогда не был без Сына, ни Сын без Духа, но непреложна и неизменна — всегда та же Троица.

Какими бы чудесами ни заработал Григорий Чудотворец своё прозвище, чудо ясности изложения мыслей в их число не входит. Его речь служит образчиком характерно невнятного, малоразборчивого богословия, не продвинувшегося, в отличие от науки и большинства других областей человеческой эрудиции, за последние 18 столетий ни на шаг. И ещё раз прав был Томас Джефферсон, заявляя:

Бессмысленные высказывания нужно высмеивать. Прежде чем за дело может взяться ум, мысль необходимо чётко сформулировать; но ни у кого никогда не было чёткого определения Троицы. Это просто абракадабра шарлатанов, именующих себя священниками Иисусовыми.

И не могу не отметить поразительную самоуверенность, с которой верующие предлагают вниманию точнейшие подробности, относительно которых у них нет и не может быть никаких доказательств. Вероятно, именно факт отсутствия доказательств в поддержку богословских мнений служит причиной характерной враждебной нетерпимости, проявляемой к сторонникам даже слегка отличных взглядов, особенно, как повелось, в вопросе о триединстве.