монгольском войске и расчет военных сил монгольского государства шел по тысячам. После появления крупных контингентов воинов из консолидированных Чингисханом монгольских племен регулярной становится самая крупная армейская единица – тумен, насчитывавший, как правило, десять тысяч воинов. Командир туменов (темников), как и тысячников, назначал сам каан.

[…] Отдельная армия монголов, как видим, состояла из двух-трех, реже четырех, туменов. Это устанавливается из практики посылки в автономные походы войска именно такого состава…»[42]

«…собственно монгольские войска в составе армии Монгольской империи подразделялись на две категории войск: так называемые “монгольские войска” и “войска таммачи”»[43]. «…это были личные войска владельцев уделов и тарханств. Этнически они были – первоначально – из монголов, обычно или потерявших свой клан, или приписанных к новым хозяевам в виде пожалования Чингисханом.

[…] Разумеется по мере завоевания новых земель и племен этнический состав таммачи менялся – сначала за счет кочевых и полукочевых народов (тюрков, киданей, тунгусо-маньчжурских народов), а затем и оседлых»[44].

«Сначала армия Чингисхана состояла целиком из конницы, куда мобилизовывались все монгольские мужчины от 15 до 70 лет. С появлением контингентов из немонгольских народов периодически в источниках возникают упоминания о пехоте. […] при Чингисхане и его первых преемниках отряды пехоты были относительно немногочисленными, выполняли эпизодические вспомогательные функции и не включались в регулярную монгольскую армию, поскольку имели статус ополчения.

[…] Промежуточное состояние – между союзными частями в составе армии монголов и разного рода феодальными ополчениями (вспомогательных частей) из войск покоренных (или сдавшихся) земель, с одной стороны, и хашаром[45], с другой – было у воинских формирований, созданных на основе насильно рекрутированных людей на завоеванных территориях. Если они создавались еще во время завоевания данных территорий, то такие части использовались в виде первой линии, которую безжалостно тратили на самых опасных участках, сберегая тем самым живую силу собственно монголов. Они формировались на основе десятичной системы с командным составом из монголов […] Кроме насильно мобилизованных в такие подразделения попадали и преступники […] все эти подневольные и сосланные широко использовались как расходный материал при взятии городов, будучи под строгим надзором…»[46]

«После завоевания монголами какой-либо страны […] отряды набирались из ее населения для несения гарнизонной службы под началом монгольских наместников. […]

Кроме частей регулярной монгольской конницы (не только из собственно монголов, но и из прочих народов), которые были организованы по монгольской десятичной системе, из ополчений местных феодалов, союзников монголов, частей гарнизонной службы и пехотных ополчений, в состав вооруженных сил монгольской империи входили также специальные военно-технические подразделения. […] артиллерийские, инженерные и военно-морские, со своей структурой управления»[47].

БОЕВЫЕ КАЧЕСТВА МОНГОЛЬСКИХ ВОИНОВ

«Примечательными свойствами монголов в плане их индивидуальной подготовки являются их выдающиеся способности, единогласно отмечаемые всеми источниками, к ведению боя в качестве конных лучников. […]

Другими важнейшими составляющими боевых качеств монголов были их выносливость, неприхотливость в пище и воде. […] Данные природные свойства монголов, выраставших в трудных природных условиях, усиливались еще и сознательной политикой на поддержание спартанского духа […] сама жизнь рядового монгола, поколение за поколением выживавшего в условиях угрозы голодной смерти, вырабатывала у выживших исключительные способности к охоте – единственному постоянному средству добычи белковой пищи при крайне неустойчивом к природным условиям Монголии кочевом скотоводстве.

Очень примечательными свойствами монгольских воинов были настойчивость в достижении цели, внутренняя дисциплинированность и умение действовать в группе…»[48]

«Нельзя не отметить и такой мотивации простых воинов в их воинских качествах, как заинтересованность в добыче. […] поколения монголов воспитывались в условиях крайней нужды, и поэтому любая добыча в их глазах была очень достойной целью. Ее раздел был даже институционализован как часть военного права монголов. Так, вся добыча, за вычетом ханской доли, были в полном распоряжении монгольского воина, причем в соответствии с его заслугами в бою. […]

Не последним из качеств монгольского воина была его храбрость в бою, иной раз доходившая до презрения к смерти […]

[…] можно резюмировать – природная меткость стрельбы с коня […] сплоченность и умение действовать в коллективе при облавных охотах, высокие моральные и физические качества (бесстрашие, ловкость и т.п.) – все это сформировало исключительно меткого и дисциплинированного конного лучника-воина»[49].

ДИСЦИПЛИНА

До сих пор даже в солидных исторических трудах можно встретить абсурдное, с точки зрения здравого смысла, утверждение о том, что в монгольской армии применялась круговая порука и за дезертирство одного казнили весь десяток.

Например:

«…фраза о том, что если бежит один человек, то казнят весь десяток, а бежит десяток, то казнят сотню, стала чем-то вроде заклинания, и практически каждый, кто разбирает нашествие, считает своим долгом ее привести. Повторяться просто не хочется, а чего-либо нового по этой теме уже не скажешь»[50]; «Круговая порука (если из боя бежал один, казнили десяток, не выполнил приказ десяток, казнили сотню) и жесточайшие наказания за малейшее неповиновение превратили племена в дисциплинированную армию»[51]; «…был установлен весьма жестокий порядок: если во время военных действий из десяти человек бежали один или двое, то казнили весь десяток. Так же поступали и в том случае, если один или двое смело вступали в бой, а остальные не следовали за ними…»[52].

Предположим, что подобная практика в монгольской армии действительно была. Тогда получается, что монгольские воины были единственными в истории, которым во время боя приходилось смотреть не только вперед – на врага, но и в стороны: вдруг кто-то из товарищей побежит. А если кто-либо действительно попытается дезертировать, то что делать его сослуживцам? Попробовать его догнать, то есть тоже покинуть поле боя, чтобы вернуть или, если не захочет возвращаться, чтобы убить? А вдруг погоня окажется неудачной и трусу удастся скрыться? Тогда остальным останется только один выход – бежать вслед за ним, ведь при возвращении в свою часть их ждет неминуемая смерть.

На чем же основывается этот миф? На неправильно понятом тексте Плано Карпини[53]. Вот этот текст: «Если из десяти человек бежит один, или двое, или трое, или даже больше, то все они умерщвляются, и если бегут все десять, а не бегут другие сто, то все умерщвляются; и, говоря кратко, если они не отступают сообща, то все бегущие умерщвляются»[54]. Как видим, у автора четко и однозначно сказано: «все бегущие умерщвляются», и только.

Итак, в монгольской армии казнили за бегство с поля боя, а также за неявку к месту сбора в случае мобилизации; за самовольный переход из одного подразделения в другое; за грабеж врага без приказа; за самовольное оставление поста.

При этом за преступления своих подчиненных командир подразделения наказывался наравне