Таким образом, все историки, писавшие о Биргере как организаторе похода на Неву, в конечном итоге исходили из «Рукописания Магнуша», которое является вторичным и менее достоверным источником, по сравнению с Новгородской первой летописью и Житием Александра Невского. Анализ же источников о Невской битве не дает достаточных оснований для утверждений о том, что руководителем похода 1240 г. был Биргер Магнуссон. Так что с Биргером Александр Невский, скорее всего, не встречался, а вот его брат Андрей Ярославич, бежавший в Швецию от Неврюевой рати в 1252 г., вполне мог встречаться с ярлом, который в 1250 — 1266 гг. был правителем страны при своем малолетнем сыне Вальдемаре I. Возможно, именно о нем сказано в летописи: «Местер же свейский встретил и принял его (Андрея Ярославича. — Г. К.) с честью».

Летописный рассказ о Невской битве увековечил имена нескольких дружинников Александра Ярославича, отличившихся в сражении. Среди них был правнук легендарного Ратши Гаврила Олексич. Один из его потомков, стрелецкий голова Федор Аминов, воевал на стороне Лжедмитрия и в 1609 г. был взят в плен шведами в Ивангороде. После гибели самозванца он вместе со своими сыновьями перешел на шведскую службу и в 1618 г. получил дворянское достоинство. Его ближайшие потомки несли военную службу в званиях от корнета до генерала, участвуя во всех войнах, которые вела великодержавная Швеция.

В начале XIX в. представители финляндской ветви рода Аминовых стали подданными Российской империи и оставили свой след в русской истории. Так, например, барон Бьёрн Алексис Аминов внес большой вклад в развитие российских гидрокоммуникаций. Он руководил гидрографической экспедицией на Ангаре, участвовал в строительстве Ладожского канала в 1880 г. и канала, соединившего Обь и Енисей.

Примерно каждые сто лет за четырехсотлетнюю историю этого рода в его судьбе происходили крутые повороты. Такими поворотными пунктами в истории рода Аминовых были Смутное время, Северная война, русско-шведская война 1808-1809 гг., революция в России. В судьбах представителей этого рода, как в капле воды, отразилась история не только Финляндии и Швеции, но и России. Род Аминовых был одной из нитей, связующих эти страны с такой разной, но все-таки в чем-то общей историей.

Литература:

Екатерина II. Сочинения. Т. X. Труды исторические. Записки касательно Российской истории. СПб., 1901; Кирпичников Л.Я. Две великих битвы Александра Невского//Александр Невский и история России. Новгород, 1996; Кункин В.Л. Александр Невский — государственный деятель и полководец средневековой Руси//Александр Невский и история России. Новгород, 1996; Пашуто В.Г. Александр Невский (ЖЗЛ). М., 1975; Шаскольский И.Я. Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII-XIII вв. Л., 1978; Шенк Ф.Б. Александр Невский в русской культурной памяти. М., 2007; Aminoff B. H. Släkten Aminoff. Ekenäs, 1978.

Древнерусская живопись играла в жизни средневекового общества очень важную роль. Воплощавшие духовные истины христианства иконы (или образы) были одними из самых почитаемых святынь на Руси. Сохранилось множество преданий о том, как иконы спасали людей и целые города, а также о том, какая кара ожидала тех, кто осквернял эти святыни. Случалось и так, что неуважительное отношение к ним осложняло отношения Московского государства с соседями. Один из таких случаев зафиксирован в дипломатических документах.

В 1557 г. через Новгород в Москву проезжало шведское посольство Стена Эрикссона, цель которого состояла в прекращении вооруженного конфликта между Московским государством и Швецией. В составе посольства был выдающийся финский просветитель и церковный реформатор, епископ Финляндии Микаэль Агрикола. Пребывание посольства в Новгороде было омрачено серьезным инцидентом, грозившим серьезно осложнить и без того непростые отношения между двумя государствами.

Послы должны были уехать из Новгорода 4 февраля, но из-за непогоды они перенесли отъезд на следующий день. Утром 5 февраля, когда все было готово к отъезду, к ним пришли приставы. Они изъяли из помещения, в котором жили посольские слуги, обгорелые иконы и унесли их наместнику. Наместник потребовал у посла объяснений. Прежде всего, он хотел знать, произошло это по желанию или с ведома послов или нет.

Расследовав обстоятельства случившегося, посол сказал, что это случилось без его ведома и не по злому умыслу, а по неосторожности одного из слуг, находившегося в состоянии сильного опьянения. Они обещали примерно наказать его. Однако этим инцидент не был исчерпан. Приставы забрали у послов лошадей и сообщили, что поездка в Москву отменяется, что великий князь считает уничтожение икон большим злом, чем уничтожение его подданных, поэтому он нападет на Финляндию, чтобы отомстить. Они обвиняли шведов в том, что они и раньше во время военных действий уничтожали иконы.

Послы еще раз выразили сожаление в связи со случившимся и сообщили приставам, что виновный уже закован в кандалы и получит суровое тюремное наказание. Тем не менее новгородские власти не удовлетворились этим и потребовали предать его смертной казни за богохульство. Только в этом случае они могли согласиться отпустить посольство в Москву.

На это послы ответили, что виновный будет наказан по их божьим и человеческим законам, но о смертной казни не может быть и речи. Если русские хотят нарушить посольскую неприкосновенность, то им не остается ничего как лишь уповать на Бога. На это им было сказано, что поскольку послы не хотят соответствующим образом наказать слугу, то они покрывают его, следовательно, иконы были осквернены по их указанию.

Члены посольства были задержаны в Новгороде и лишены продовольственного содержания. Их резиденцию окружили вооруженные люди, которые вели себя агрессивно. Шведам перестали давать еду и запретили выходить в город, чтобы купить еды. Три дня послы вели переговоры с наместником, они отказались предать виновника смерти, а предложили до их возвращения из Москвы содержать его под стражей в Новгороде, предоставив самому царю решить его участь. 8 февраля они получили разрешение продолжить свой путь в Москву.

Переговоры в Москве прошли успешно, шведские послы были вынуждены принять предложенные им русской стороной условия. Довольный их исходом, царь простил виновника инцидента, ожидавшего своей участи в Новгороде: «Царь и великий князь велел вам говорити: писали есте к нам наперед сего, что послов княж Штенев человек образ жег свечею, и вы его вкинули в турму. И на отпуске посол князь Штень нам бил челом, что человек его по грехи в вину пришел в великую, со пьяна образ попортил, и нам бы его пожаловати, винному милость показати, того человека ему отдати. И мы князя Штеня тем человеком пожаловали и вы б князю Штеню того его человека отдали, как придет князь Штень в Новгород».

Шведская исследовательница Маргарета Аттиус Сольман в своем исследовании о восприятии русского православия на Западе отметила, что Европа красила Россию и русских в мрачные цвета, поскольку русская культура и обусловленные ею традиции и нравы существенно отличались от западноевропейских. В средние века русские считались в Швеции язычниками, их описывали как неверующих и безбожников, несмотря на то, что многие современные исследования констатировали их принадлежность к христианской вере. Новгородский инцидент 1557 г. также показал, что европейцы смотрели на Россию через призму своих культурных ценностей, а потому не воспринимали произведения древнерусской живописи как произведения искусства. Не случайно в документах посольства поврежденные иконы названы «расписанными досками».