– Здравствуй, Селестина.

– Меня лучше звать Селест – иначе сразу вспоминают сказку о лунной принцессе. Здравствуйте, Тамара Николаевна.

– Действительно, так лучше, – кивнула мама.

Девчонка со злорадством отметила, что ее покоробило обращение по имени-отчеству.

Они прошли по дорожке из каменной мозаики к высокому бревенчатому дому с большими окнами, просторной верандой. Везде стояли горшки с цветами, преимущественно желтыми и красными.

Вошли в небольшую прихожую – сначала Селест и мама, потом отец, – сняли обувь. Прошли на кухню сквозь звонкую шторку из круглых прозрачных бусин и расположились на белом кожаном полукруглом диване.

Чтобы не участвовать в неловком молчании-переглядывании, Селест рассматривала стены, посуду, окна с желтыми шторами. Красиво, стильно, чисто. Но как-то безлико. Она вдруг почувствовала себя совершенно чужой в этом доме, ей стало неуютно.

– А где твои… ваши дети? – Селест видела, как отец изо всех сил старается сохранять спокойствие.

– Яна ночует у подруги, а Никитка уже побежал куда-то с друзьями.

Мама старалась говорить ровно и даже весело, но не очень получалось.

«Интересно, – подумала девчонка, – она боится за меня или из-за того, что я здесь?»

– Дима в командировке, – продолжила мама. – Нескоро вернется.

– Я в курсе, – кивнул отец и чуть нахмурился.

Пора было брать инициативу в свои руки.

– Можно, я погуляю по саду? – невинно спросила Селест и конечно же мгновенно получила разрешение.

Она уселась на лавке под яблоней, за большим плетеным столом. Незаметно раскрыла веер. Тихие голоса, слабо долетавшие из раскрытого окна кухни, были отчетливо слышны ей: веер не только помогал слышать чужие мысли, но и усиливал звуковые волны в радиусе тридцати – сорока метров. Конечно, отец знает, что она слушает их разговор, но виду не подает.

Интересно, лунат-директор сильно расстроился, когда ему сообщили, что веер она «посеяла» по дороге, убегая из его дома? И верит ли он, что девчонку действительно «заперли в семейном подвале» – взяли под домашний арест? Отец сказал: очень важно, чтобы лунат поверил в эту сказку. Тогда о Селест потихоньку забудут.

– На сколько ты ее привез? – сухо спросила мама.

– На лето.

– Мы говорили о двух месяцах.

– Возможно, я заберу ее раньше. Постараюсь.

– Значит, опять за тобой следят. – Мама шумно и гневно вздохнула. – Вести о твоих поразительных успехах в разведке долетают и до наших ушей.

– Ты хорошо знаешь, кто в этом виноват, Тома. Твои родственники не оставляют меня в покое.

Девчонка насторожилась. Отец никогда не называл имен, так, может, мама сейчас проговорится…

– Да, я знаю, – ответила та. – Но ты сам в этом виноват. Ты скрыл от меня, что не летаешь под луной… Как я была слепа, даже не верится… И в том, что Селест родилась астрой, тоже повинен ты.

– Астром становятся по призванию, а не по генетической принадлежности, – холодно возразил отец. – Просто тяга к звездам пересилила в нашей девочке лунное влияние. Кроме того, в те далекие дни я не ожидал от тебя столь резкой реакции. И не знал, что у красивой, нежной и веселой девушки такая чокнутая семья.

– Моя «чокнутая», как ты выразился, семья – один из самых древних лунных родов. Появление астры среди нас стало бы… взрывом. Звезда среди лун? Никогда. Надеюсь, ты сдержал слово и оставил ее безликой?

Селест поморщилась. Ну, спасибо, мамочка… Запретить дочери летать под луной или прыгать под звездами? Запретить быть собой…

– Я воспитал ее астрой.

Она услышала, как мелко и часто задышала мама.

– Ты с ума сошел! – Кажется, ей перестало хватать воздуха.

Селест отчетливо представила, как широко улыбается отец. Он обожал такие сцены – сцены разоблачений. Адреналин бурлит в крови, опасность, шок. С таким характером отец никогда не сможет жить спокойно. И все же зачем он сообщил об астральном происхождении дочери?

– Ты с ума сошел, – уже спокойнее повторила мама, – мы же договорились!

– Не забывай, что ты сама почти шестнадцать лет назад переложила воспитание дочери на мои плечи. Я волен был поступать, как считал нужным.

– Я не могу взять астру к себе в дом, – быстро сказала мама.

Селест усмехнулась про себя: все шло как по маслу. Сейчас они поссорятся, и она уедет из этого кошмарного обиталища лунатов. Вместе с отцом они как-нибудь решат все его проблемы. А может, он все-таки возьмет ее на разведку в новой долине. Возможно, они и вправду найдут легендарный Звездный Мост. А поручение… вряд ли оно так уж важно, скорее всего…

– Я прошу о каких-то двух месяцах, – спокойно произнес отец.

– Почти о трех, – возразила мама. – Но не это главное… Если Дима узнает. Ты даже представить себе не можешь, что будет. Если безликих в нашей семье терпят, то астр.

– Прихлопывают, – закончил за нее отец. – Так же как когда-то хотели убить меня.

– Уезжайте.

Отец вздохнул.

– Ты уже дала согласие, а теперь идешь на попятную?

– Ты скрыл от меня главное!

– Наша дочь – умная девочка, она будет вести себя осторожно.

– Селест еще ребенок!

Отец медленно вздохнул, набирая в легкие побольше воздуха. Даже на расстоянии Селест почувствовала его гнев.

– Я пошутил, Тома. Селест – безликая.

– Вот как? – процедила мама. – Ты всего лишь пошутил?!

– Да, пошутил, Тома, – ровным голосом произнес отец. – Я никогда бы не привел в твой дом астру.

– Все равно убирайтесь!

Селест хмыкнула. Будь ее воля, она бы здесь и на секунду не осталась. Она вдруг поняла, почему отец сообщил об астральной сущности дочери: он хотел переманить маму на их сторону. Но не получилось.

Между тем отец не сдавался.

– Селест нужно побыть здесь. Поверь, я долго думал, прежде чем послать ее сюда, пусть даже на два месяца. За мной следят, и я переживаю за ее жизнь.

– Еще бы, – перебила мама, – я-то знаю, насколько опасная у тебя работа! – И зло добавила: – Во что ты влип на этот раз, Тимур?

Отец не ответил. Тогда шумно вздохнула мама.

– Хорошо, пусть Селестина. Селест заходит в дом. А ты уходи. Скоро вернется Яна. Зачем детям тебя видеть? Они не знают о тебе почти ничего, и это хорошо. Именно поэтому я согласилась взять нашу дочь на время.

Отец вышел на крыльцо. Достал сигарету, закурил. Дочь поднялась ему навстречу, подошла.

– Ты слышала? – спросил он, разглядывая толстую ветку яблони, нависшей над крыльцом.