Лея смягчилась… И тут он добавил:

— Кроме того, хотя нельзя уважать методы этих солдат, мы можем, по крайней мере, почитать их идеалы.

— Идеалы?

— Их мечту об империи, конечно. — Кастерфо улыбнулся, словно вспомнил светлые деньки своего детства. — Если бы удалось объединить Галактику под властью сильного, влиятельного лидера, такая империя могла бы существовать веками, на зависть даже Старой Республике.

Лея поймала себя на том, что таращится на юнца в немом изумлении.

— Вам жаль, что Империи больше нет?

— Не той Империи, во главе которой стоял бессовестный Палпатин. Но если бы Империю удалось реформировать, возможно, передать более ответственному и подходящему лидеру…

— Другими словами, если бы повстанцы потерпели поражение! — рявкнула Лея. Ее охватила такая ярость, что сдерживаться и дальше было невозможно. — Что ж, простите, что так разочаровали вас, сенатор Кастерфо, извините, что мы посмели сражаться и умирать за свободу…

Его щеки вспыхнули.

— О, прошу вас, вы неправильно меня поняли! Я вовсе не хотел бы, чтобы Альянс потерпел поражение. Я только хотел бы, чтобы войну вообще не пришлось начинать.

— Вы считаете, Палпатин был единственным недостатком Империи? Ну, так вы ошибаетесь! Сама имперская система способствовала тому, что все представители власти, от высших чинов на Корусанте до маленьких начальничков колоний в приграничных мирах, неминуемо теряли совесть. Когда власть имущие не обязаны отчитываться перед народом, всегда возникает тирания.

Мальчишеская растерянность Кастерфо уступила место столь же неприкрытой злости, как гнев Леи.

— Так что, выходит, не надо отдавать власть никому? Мы так боимся, как бы власть имущие не натворили чего плохого, что не позволим им и сделать что-нибудь хорошее?

— Что хорошего, по-вашему, могла предложить Империя?

— Не так уж много, наверное. Но если бы Старая Республика не прогнила, Палпатин вообще не пришел бы к власти.

В его последних словах была доля истины, как ни горько было Лее это признавать. Отец часто рассказывал ей о последних днях Старой Республики, чтобы предостеречь, как легко можно погубить свободу. Но Кастерфо никогда не слышал этих уроков. Он просто пытался оправдать становление Империи.

— Любая республика может меняться, потому что власть в республике несет ответственность перед народом, — возразила Лея.

— Мудрый и справедливый император тоже прислушивался бы к людям, — не уступал Кастерфо. — Единственная проблема в том, что у нас был плохой император.

Единственная проблема? Нет, это уже перешло все пределы глупости. Больше на сегодня Лея вытерпеть не могла. Она встала:

— У меня нет времени обсуждать тонкости политики со столь вопиюще несведущим человеком.

Кастерфо выпрямился во весь свой немалый рост:

— У меня тоже нет времени обсуждать подобные материи с человеком, настолько неспособным принять другие точки зрения.

Кровь стучала у Леи в висках, голова раскалывалась от боли, словно ярость вгрызалась в мозг.

— Я пришлю к вам протокольного дроида завтра утром, чтобы согласовать детали относительно перелета.

Она ни за что не заставит Грир или Корри хоть на минуту дольше необходимого общаться с этим типом. Кроме того, C-3PO будет рад помочь. Никогда прежде Лея так не радовалась тому, что у нее есть протокольный Дроид.

— Мой секретарь организует все остальное уже в пути, — продолжала Лея. — Нам нет необходимости встречаться до самого отлета. Если, конечно, вас это устраивает.

Кастерфо скрестил руки на груди:

— Можете поверить, для меня будет большим облегчением, если все устроится именно таким образом.

— Это взаимно. — Лея решительно покинула кабинет, прорвалась сквозь скопление секретарей, пытавшихся сделать вид, будто они не подслушивали, и вышла в коридор.

Ступив на движущуюся дорожку, она прикрыла лицо рукой. Это был не первый раз, когда у нее сдали нервы, но мало кому удавалось вывести ее из себя так быстро, как Рэнсольму Кастерфо с его коллекцией «исторических реликвий». Это его собрание оскорбляло все, за что она сражалась. А ведь вскоре им придется провести вместе несколько дней, а то и недель — смотря, сколько потребуется, чтобы разобраться с этим картелем никто на Бастазе.

Вот тебе и прекрасная прощальная миссия… Похоже, последние дни в статусе сенатора Новой Республики Лее предстояло провести с мегазанозой пониже спины.

Джоф Систрайкер родился и вырос на Гаталенте — планете, известной своим мягким климатом, духом безмятежности, прекрасным чаем, тихими курортами и длинными занудными поэмами. Люди там засыпают под нежный перезвон колокольчиков на ветру и просыпаются со словами благодарности за то, что два солнца вновь поднялись над горизонтом. На Гаталенте всегда царят благословенная тишина и покой.

Джоф при первой же возможности покинул родной мир. Ему там было скучно до крайности.

Сколько он себя помнил, он обожал острые ощущения. Он жаждал приключений. Среди одноклассников он был самым шумным и самым неусидчивым. Из тех, кому больше всех надо. Так что его матери не стали возражать, когда Джоф захотел вступить в армию Новой Республики. Армия, конечно, была уже не та, что в былые времена, когда каждому приходилось быть героем, зато обещала шанс полетать на лучших истребителях и посмотреть Галактику. Хотя Джоф покинул Гаталенту и отправился в академию всего четыре года назад, ему уже казалось, что родная планета осталась в какой-то другой жизни. Он никогда не оглядывался назад.

(Правда, иногда он скучал по колокольчикам. Но и только.)

Несколько недель назад Джоф окончил академию, и его взяли в группу высшего пилотажа. А недавно, меньше недели назад, он выписывал в небе замысловатые фигуры над памятником Бейлу Органе и ухмылялся во весь рот, пронзая облака. Тогда это казалось ему наилучшим, что может дать служба в армии.

Но теперь он получил приказ сопровождать на своем истребителе сенаторов, которые отправятся прямо в гнездо всяческой преступности. И вот это обещало те самые острые ощущения, которых ему так не хватало!

Джоф приземлился в ангаре сената и резко развернул свой истребитель типа X, пристроившись в аккурат рядом с кораблем, стоявшим на погрузке. Как он и предполагал, бортовой компьютер подтвердил, что это «Лунный свет», личный корабль сенатора Леи Органы. Джоф огляделся, убедился, что его истребитель типа X — единственный в ангаре, и тихо порадовался. За последние несколько дней приказы несколько раз менялись: то собирались отправить целую эскадрилью, то вообще отменяли вооруженное сопровождение. Должно быть, большие шишки переругались между собой. Джоф не вдавался в подробности. Какая разница?

В ангаре пахло резиной, смазкой и припоем. В дальнем конце бродили дроиды-механики низшего звена и сыпались искры сварки. Корабль сенатора Органы затмевал соседей по ангару, как луна затмевает звезды; его сверкающий белоснежный корпус и плавные обводы сразу выдавали гражданский транспорт.