– Ерунда какая-то, – раздосадованно проговорил Ивлев. – И с чего я решил, что этот человек имеет отношение к убийству банкира?

Тут Квасов не выдержал. Молчать дальше не имело смысла. «Может, длинноногая еще ждет?»

– А я не знаю, – сказал лейтенант и ухмыльнулся.

– Ладно. Пошли отсюда, – заявил Ивлев и направился вперед.

Квасов поплелся следом.

Они уже собрались выйти из подъезда, как дверь квартиры на первом этаже отворилась, и из прокуренного коридора вывалилась маленькая старушка с черным пуделем на поводке.

– Всю квартиру продымил, – ворчала она на кого-то из своих домочадцев. – Ни днем, ни ночью покоя от тебя нет. Хоть пожарных вызывай.

Квасов прошел мимо, не обращая внимания на старуху. А Ивлев решил еще раз испытать удачу и показать ей портрет.

– Чего вы мне эту бумажку в нос тыкаете? – возмутилась бойкая старуха, дергая за повод рвавшегося к дверям пуделя. – Я милицию не вызывала. Но раз пришли, заберите моего внука.

– Извините, – попытался Ивлев тактично объяснить, для чего они здесь, но старуха не хотела слушать, упрямо твердила свое:

– Уже взрослый, балбес! Харя вот такая. Сидит и обкуривает меня с утра до ночи. Нарочно. Чтобы бабка скорей умерла. А квартира – ему. Не дождешься! – погрозила она двери сухощавым кулачком. – Попьет, пожрет и опять курит, бабкину пенсию ждет.

– Одну минуту, – теряя терпение, перебил Ивлев скандальную старуху. – Я обязательно передам вашему участковому. Он вас навестит.

– Да плевал он на участкового! Так он его и испугался! Участковый маленький, щуплый, а я своего амбала под два метра вырастила, откормила. Люстру башкой качает. Ничего не делает, только по квартире слоняется. Как на одну пенсию я его могу содержать? За квартиру заплати. За телефон, за свет… – Старуха сощурила подслеповатые глаза, разглядывая листок бумаги с портретом, который взяла у Ивлева. – Погодите… – Она встала под лампочкой, присмотрелась. – Я ведь без очков плохо вижу. Восемьдесят седьмой год бабке пошел. Ну и кто это? – поинтересовалась она.

– Мы хотели спросить, вы случайно этого человека на днях тут не видели? – спросил Ивлев.

Старуха удивилась.

– А почему на днях? Я его вчера видела. Возле лифта ковырялся. Лифт у нас часто не работает. Наказание, а не лифт.

– Подождите, – остановил Ивлев словоохотливую старуху. – Вы говорите – вчера? Где?

– Вот тут, молодой человек, – обиделась старуха за то, что Ивлев не позволил ей выговориться, – возле лифта. Стоял. Я подумала, слесарь из жэка. Он и подвальный люк осмотрел.

– Так-так. Минуточку. Значит, он стоял?

– Ну да. Стоял вот здесь, – показала старуха.

Ивлев ткнул пальцем в портрет.

– А вы не ошибаетесь? Он?

– Я еще из ума не выжила.

– Да нет-нет. Я ничего такого не имел в виду. Просто для нас ваше опознание очень важно, – сказал Ивлев вежливо. Это подействовало. Старуха подобрела.

– Он! Он еще обернулся, посмотрел на меня. А я подумала – время-то пол-одиннадцатого вечера. А слесаря разве по вечерам работают?

– Правильно. Хорошо мыслите, – похвалил Квасов бабульку за сообразительность. Но старуха его слова как будто бы не расслышала. Главным начальником она считала Ивлева.

– Не работают. Их и днем-то не дозовешься. А этот то нажмет кнопку, то отпустит. И так раз десять. Чего нажимать-то? Я постояла, посмотрела. И он на меня посмотрел, но ничего не сказал. Я б ему ответила. Я знаю, что сказать. Умник какой! Морда наглая. Того и гляди нож достанет.

– Подождите. А потом что? – спросил Ивлев, опасаясь, как бы старуха чего не забыла.

Лицо старушки сделалось задумчивым.

– Потом ничего. Я пошла гулять со своим Лоботрясом…

– Простите, с кем? – спросил Квасов, гладя пуделя по голове.

– Да с собакой. А когда вернулась, его уже в подъезде не было.

Ивлев не мог спокойно стоять на месте. «Здорово! Это уже кое-что. Теперь надо зайти в контору и узнать, есть ли там такой слесарь?»

– А банкира где убили? – спросил Ивлев у лейтенанта. Но за него ответила старуха.

– Вот тут, в лифте, – показала она скрюченным пальцем. – И дверь не успел закрыть. Кровищи-то море было! Порошком посыпали.

– Правильно, в лифте. Спасибо вам большое. Надеюсь, вы не откажетесь оформить ваши показания письменно? – Ивлев произнес эту фразу так, словно оказывал старухе доверие.

– Пойдемте ко мне, заодно моего внука постращаете, – предложила она, нашаривая рукой в кармане ключ.

– А вы же с собакой хотели погулять, – спросил Квасов, жалея подвывающего пуделя, которому не терпелось справить нужду.

– С Лоботрясом? Ничего! Жди! – рявкнула она на пуделя так, что тот сжался, покорно сел и опустил голову. – И смотри: если угол обмочишь – на улицу выкину! По помойкам будешь шляться.

Лоботряс тихонько заскулил. Кажется, он понимал все, о чем говорила старая хозяйка.

– Простите за любопытство, – улыбнулся лейтенант своей обычной улыбкой, – а зачем вы вообще завели собаку? От скуки, что ли?

– Я завела? Это мой внук притащил, назвал Лоботрясом. Какой сам, такая и собака. Редкая, говорит, кличка. Сам – балбес. Собака умней его. А сколько этот Лоботряс жрет! Больше меня. Мученье, а не жизнь. И когда только отмучаюсь?

Милиционеры переглянулись и улыбнулись.

Старуха достала из кармана ключ, отперла дверь.

– Пошли, – позвала она милиционеров и пристегнула собаку за поводок к дверной ручке. – Пусть на площадке посидит. Смотри! Не балуй! – пригрозила она Лоботрясу.

Возвращались Ивлев с Квасовым довольные. Ведь показания старухи стоили потраченного времени.

«Везет этому Ивлеву», – с завистью думал лейтенант Квасов.

А капитан словно подтрунивал над ним.

– Вот видишь! Я же говорил, – заявил он не без гордости. – Я чувствовал: есть связь между этим человеком и убийством банкира.

Квасов решил отпарировать.

– Ну не зря же ты заместитель начальника отдела, – ответил он несколько иронично. Получилось даже язвительно, хотя злого умысла в сказанной фразе не подразумевалось. Сказал первое, что пришло на ум. Испугался – вдруг Ивлев обидится, но капитан промолчал.

Надо было как-то вывернуться из неловкого положения, и Квасов поспешил добавить:

– А вдруг это всего лишь случайность? Зашел человек в подъезд. Ну, покрутился возле лифта, и что с того? – предположил Квасов, внимательно наблюдая за дорогой, чтобы не садануть кого-нибудь из едущих впереди. Вечером все лихачи словно взбесились. Только успевай смотреть, если не хочешь попасть в аварию.