— Интересно, как там Келли, — говорит Шейн.

— Думаю, в порядке, — отзывается Майк. — У нее и раньше случались припадки. Если они повторятся, надеюсь, это произойдет в твоей секции.

Достав из стакана кусочек льда, Шейн швыряет его в голову приятеля. Тот увертывается и запускает в Шейна оливку, которую тот ловит ртом. «Шумные ребята», — думает Минотавр и хочет что-то сказать. В верхнем обеденном зале разговаривают. Кажется, это кто-то из официанток.

— Когда она грохнулась, то уронила целый поднос с десертными блюдами, — говорит Майк. — Облила кофеем штанину старому пердуну, сидевшему за столиком, который я обслуживал. Как будто он обоссался.

— Я этого не заметил. Зато заметил, как черная юбка задралась у нее до самой «чернильницы».

— Ну и говнюк же ты, Шейн.

Минотавр силится что-то сказать, как-то защитить Келли, хотя и не знает, как именно и зачем. Не в меньшей степени ему хочется принять участие в болтовне Майка и Шейна.

— Аннн, — произносит он. Майк и Шейн смотрят на него.

— Хочешь что-то сказать, дикий человек?

Как и накануне, Минотавру ничего не приходит в голову. Смущенный, он принимает поспешное решение.

— Келли, — наконец-то выдавливает он. Не в силах сдержаться, он поднимает ладони, как бы поддерживающие тяжелые груди.

Шейн сосет кусочек льда, пытаясь побороть смех.

— Что Келли? — с деланно-серьезным видом спрашивает Майк, передразнивая мимику Минотавра.

Минотавр как бы роет копытом ковер. Он качает из стороны в сторону своей тяжелой головой, уставившись при этом в пол. Что Келли? Что сказать, чтобы спасти положение?

— Я любитель грудей, — произносит он наконец. Единственная фраза, которую ему удалось произнести членораздельно.

Шейн ложится на диван и хохочет.

— Что ты имеешь в виду, М? — спрашивает он, напустив на себя серьезный вид. — Почему ты любитель грудей?

Разумеется, Минотавр не в состоянии это объяснить. Да он и сам не знает, что значит — любитель грудей. По правде говоря, когда Минотавр мечтает о любви, ему, как и любому мужчине, гораздо чаще грезятся полные, податливые бедра, мягкий живот, мясистые ляжки, поросшее волосами срамное место, а вовсе не груди — большие или маленькие.

— Я любитель грудей, — повторяет Минотавр в надежде, что его поймут.

— Как ты жалок, — изрекает Адриенна, стоящая позади него на ступеньках. С отвращением хрюкнув по-поросячьи, она уходит прочь.

Минотавр неслышно стонет.

Официантка по имени Маргарита, пришедшая вместе с Адриенной, убийственным взглядом окидывает Минотавра и обоих юношей и сообщает:

— Граб сказал, что чеки готовы. А вы… — Она умолкает, явно подыскивая подходящие слова, чтобы отреагировать на услышанное. — …А вы, ребята, совершенно невыносимы.

Шейн садится на диван. Изображает ладонью пистолет. Засунув два пальца — «ствол» — в рот, он «взводит» большой палец и «стреляет». Голова с широко раскрытым глазами дергается.

— Им обеим только бы подъебнуть. Не бери в голову, М, — успокаивает его Майк.

Минотавр задерживается у бара, чтобы Адриенна и Маргарита успели уйти, после чего направляется в контору за деньгами. Майк и Шейн, похоже, никуда не торопятся. Граб, по-прежнему сидящий за конторкой, достает чеки и протягивает их юношам.

— Спасибо, шеф. До вечера.

Тот лишь кивает в ответ. В его заведении чаевые дают хорошие; у него целый ворох заявлений от тех, кто хотел бы обслуживать посетителей. Граб не жалует наглецов и не колеблясь, даже тогда, когда ресторан полон, протягивает провинившемуся официанту полусотенную купюру и велит больше не приходить. Откатившись назад в кресле, Граб достает из среднего ящика стола конверт.

— Получай, М.

— Мммм.

— Послушай, — произносит директор ресторана и после краткой паузы продолжает: — До меня дошла история с маслом, которое ты на днях пролил.

— Аннн, — отвечает Минотавр.

— Впредь будь осторожен, лады? В твоих же интересах и в интересах всех остальных.

Минотавр чувствует: в этот момент что-то произошло. У него знакомое ощущение начала какой-то перемены — медленной и неизбежной. В знак согласия он кивает головой.

— Отдохни хорошенько, но не застревай на одном месте.

Майк и Шейн на стояночной площадке сидят в автомобиле Шейна, припаркованном рядом с «вегой» Минотавра. Из широко раскрытых дверей раздаются звуки электрогитары, усиленные динамиками.

— Эй, М! — кричит Шейн, заглушая музыку. — Ты что, запал на припадочные буфера? Это правда?

— Заткнись ты, задница, — толкает его кулаком в ляжку Майк.

Оба курят марихуану. Минотавр замечает на приборном щитке пластиковый пакет и рядом с ним аккуратно нарезанную пачку папиросной бумаги. Минотавр узнает запах и сожалеет, что парни припарковались рядом с ним.

— Эй, М, не желаешь поучаствовать в нашей вакханалии? — спрашивает Майк и глубоко затягивается самокруткой. Зерна растения вспыхивают, и на голые ноги юноши сыплется сноп искр. Он с бранью откидывается на сиденье и, не выпуская из кончиков пальцев цигарку и вдыхая дым, стряхивает пепел. Приведя себя в порядок, протягивает самокрутку Минотавру.

— Ннне.

— Попробуй, дикий ты человек. Мир сразу покажется тебе иным.

— Ннне, — повторяет Минотавр и берется за дверцу своей «веги».

— Ну, как знаешь.

Официанты передают курево друг другу. Шейн что-то говорит Майку, но что именно, Минотавру не разобрать. Майк выключает стереосистему и, повернувшись к Минотавру, смотрит на него в упор, опустив ноги на асфальт. На пальцах видны жесткие черные волоски.

— Говорят, ты здорово сечешь в моторах. Это правда?

— Ааа, — отвечает Минотавр, оглянувшись в заднее стекло «веги» на ящик с инструментом. Минотавр действительно разбирается в двигателях и, как любой на свете, расцветает от похвалы, даже от одного лишь признания его способностей. Он отпускает ручку двери и ждет.

— Ты ведь знаешь Роберта, который с нами работает? — спрашивает Майк. — Он еще в компьютерах рубит. На стервятника смахивает.

— Ааа, — отзывается Минотавр, узнав по описанию, о ком идет речь.

— Он продает свой старый «BMW». Конфетка, а не мотоцикл.

У Минотавра тяжелый торс, поэтому мотоциклов он побаивается. Но он понимает, какую свободу передвижения дает двухколесная машина. Понимает, хотя и не слишком одобряет мужскую потребность в риске.

— Дело в том, что мотоцикл не заводится. А Роберт ни хрена не разбирается в том, чего нельзя воткнуть в розетку. Бьюсь об заклад, ты заведешь ее в два счета, — уговаривает его Майк.