Особенно, когда забирал у меня деньги, золотые изделия, часы. И даже один раз близко подходил к дочери. Она его тоже должна была рассмотреть. Я уже об этом говорила еще в квартире Вашим сотрудникам. Так, вот. Я хорошо рассмотрела его глаза с такими заметными зелеными зрачками. Они у него неестественно большие. И глаза того парня, которого мы с мужем встретили на рынке, тоже с зелеными зрачками. Они очень, как две капли воды, похожи на глаза нападавшего.

— Похожи? — Переспросил Авдеев, оторвавшись от заполнения протокола. И снова переглянулся с Куралевым. — Только похожи?

— Я же говорю, что похожи. А что Вы хотите? Я ведь не могла в тех условиях рынка, в той толчее, что там постоянно творится, попросить мужчину остановиться и хорошенько рассмотреть его глаза. Это же бандит. Он убил бы меня там, на месте и мужа заодно. Вот Вы его возьмете. Посмотрите на него. И все встанет на свои места. Да! Я же совсем забыла. Одет он был в такую же куртку, в которой он был в нашей квартире. Это что не доказательство?

— Так уж и в ту же самую? — Авдеев усомнился в утверждение потерпевшей. — Что он так и ходит в куртке, в которой участвовал в нападении на Вас?

— Без сомнения, — безапелляционно заявила Жукова. — Черного цвета. С широкой металлической застежкой «молнией». Два боковых кармана. В целом покрой тот же. Правда, справедливости ради, надо сказать, что мне там, на рынке, он не показался таким, как бы это сказать, боровом, как тогда, в квартире. Думаю, что тогда я просто была сильно напугана. Вот и показалось со страху, что он более плотного телосложения.

— Таких курток тысячи, — казалось, что какой — то вопрос вертится на кончике языка следователя.

Но тут неожиданно в разговор встрял сыщик. Обращаясь к Жуковой, он спросил:

— А марку или номер машины, в которую садился мужчина, Вы не заметили?

— Как же не заметила, — удивилась та. — Я не только заметила, но и записала его.

Она вытащила из дамской сумочки листок бумаги. Протянула его Авдееву. Скорее всего, он был вырван из какого — то блокнота.

Взглянув на запись на листке, Авдеев передал его Куралеву.

— Ты знаешь, что нужно сделать немедленно, — скорее скомандовал, чем спросил он у товарища.

— Конечно. Я пошел.

«Лед тронулся, господа народные заседатели», — почему — то вспомнил Авдеев крылатую фразу из одного очень популярного произведения о мошенниках.

После того, как за Куралевым закрылась дверь, обращаясь к Жуковой, он сказал:

— Вы сейчас посидите. Пока наш товарищ будет устанавливать владельца автомашины. Я закончу протокол допроса. И Вы его подпишите.

Катя уже практически полностью успокоилась. Сидела и от нечего делать рассматривала небогатую обстановку кабинета.

«Да! Не очень — то обеспечивают следователей. Могли бы мебель и получше поставить. Да и по комфортнее. А то, уж очень простовато как-то».

По всему ее виду было заметно, что она гордилась собой. Она просто светилась, как новогодняя елка. Гордилась своей наблюдательностью и сообразительностью. Не каждый на ее месте смог бы сделать то, что осуществила она. Ведь она уже считала, что сама без вот этих педантов — следователей, которые и шага не сделают, чтобы реально помочь пострадавшим людям, раскрыла преступление. Она была уверена, что все сделала правильно и вовремя. Теперь дело за этим следователем.

Авдеев же старался записать в протокол допроса как можно точнее показания потерпевшей. Он понимал, что они имеют большое, даже огромное значение для дальнейшего расследования по этому делу. Тем более, что иных доказательств по делу у него практически не было.

«Это ж надо! Ларчик — то так просто открывался», — подумал он при этом.

***

А что делал, о чем думал в это время Жуков?

Сидя на деревянной скамейке, стоявшей в коридоре вдоль стены длинного коридора, Сергей думал — размышлял о происходящих событиях, в которых он оказался втянутым по какому-то злому року.

Конечно, в глубине души он восхищался своей любимой женой. Ее бесстрашием. Не каждая бы на ее месте поступила так.

И в то же время что-то странное творилось в его голове. Подспудно он понимал, что в связи с таким оборотом событий его любимой жене, а также дочери угрожает опасность. Какая именно опасность грозила его девочкам, он еще не осознавал конкретно.

При этом про то, что опасность грозила и ему также, он, как это ни странно, не думал вообще.

«Хорошо. Катя опознает того нападавшего. Возможно и дочь тоже. Я старался не беспокоить их расспросами о случившемся. Поэтому и не знаю, как поступит дочка. Но вот Катя опознает бандита. Это точно. Того задержат. Скорее всего, арестуют. Ведь следователь говорил, что преступление особо тяжкое. Но вдруг тот не выдаст подельников. А это ведь не тихие старики — пенсионеры. Или там какие — то воришки мелкие. А что это может означать? Значит, пока будет вестись следствие, а это не один день и даже не один месяц, дружки арестованного будут на свободе. Они ведь прекрасно знают жену и дочку. Знают наш адрес. А если они захотят помочь своему подельничку за решеткой? И что-нибудь сотворят с Катей и даже с Вероникой! Возможно такое? Конечно. Вон сколько таких фактов в жизни. Я этого не перенесу! Но даже, если все будет спокойно. Этого ублюдка будут судить. Сколько ему дадут? Пять, десять лет? Не больше. А там амнистия какая — нибудь. И он выйдет на свободу. Не захочет ли он отомстить? Вот это вопрос из вопросов!»

От этих сумбурных мыслей ему стало не по себе. Он закрыл глаза и старался отогнать от себя такие не совсем веселые мысли. Но они все настырнее лезли и лезли в его голову. И ничего с ними он поделать не мог.

Сергей прикрыл глаза.

«Как же мне заставить ее не лезть со своей инициативой в дела следствия? А что ты можешь? — Сам у себя спросил Жуков. — Она же сейчас наговорит там такого! Нужно остановить ее. Обязательно остановить. Пока еще не поздно. И сделать это нужно сейчас».

Только он собрался встать и идти в кабинет следователя, как из него вышел молодой человек, который был там, когда они с женой приехали. В руке он держал листок бумаги. Молодой человек быстрым шагом пошел по коридору.

«Не останавливайся. Нужно предпринимать что — то немедленно!»

С этими мыслями он постучал в дверь кабинета следователя.

Из кабинета раздался мужской голос:

— Я занят. Подождите не много.

Тем не менее, Сергей отворил